Долг с глушителем

Уехал Васильев вместе с полковником Соловьем на микроавтобусе, дизельный двигатель которого слегка стучал. Но поехали они сначала не в здание ФСБ, которое располагалось рядом, а отвезли домой куратора, как ему и было обещано. Полковник Соловей многократно извинялся перед генерал-лейтенантом за то, что вынужден был его побеспокоить. У отставного майора спецназа военной разведки даже сложилось впечатление, что это первая встреча полковника с человеком такого высокого звания. Она стала для Соловья весомым и значительным событием, почти праздником, о котором не грех будет и внукам рассказать. А как иначе, если собственный начальник полковника – только генерал-майор. Не бывает начальников областных управлений старше званием. Те сидят в Москве, и в их кабинеты простому полковнику не пробиться.

После того как они высадили генерал-лейтенанта у самого подъезда, полковник Соловей позвонил куда-то и заказал пропуск на Сергея Тимофеевича Васильева. Отставной майор догадался, что Соловей, скорее всего, повезет его не к себе домой.

Так и оказалось. Здание ФСБ располагалось всего в квартале от райотдела полиции, где Сергей Тимофеевич потерял сегодня так много времени. Пропуск был уже у часового, стоявшего в дверях. Васильеву осталось только предъявить свой паспорт и получить эту бумажку.

– Не забудьте поставить отметку об убытии, – напомнил ему часовой, младший сержант с ярко-голубыми погонами.

Васильев в ответ на это просто кивнул.

Все было как всегда и везде. Вход в кабинет полковника Соловья осуществлялся через приемную, где сидел капитан, его адъютант. Таких офицеров в армии обычно зовут капитан-официантами.

Армейский термин пригодился бы и здесь, потому что Соловей сразу, при входе в приемную, заявил:

– Сделай нам, пожалуйста, по чашечке кофе.

– Минутку, товарищ полковник. Сейчас принесу.

Человек в белом халате отстал от них еще на первом этаже, свернул в какой-то коридор, откуда сильно несло запахами различных лекарственных препаратов. Там, судя по всему, располагался медицинский пункт управления.

В кабинете Соловей открыл сейф, стоявший напротив окна, вытащил оттуда достаточно толстую папку, положил ее на стол перед Васильевым и проговорил:

– Здесь стоит гриф «Для служебного пользования», но я не буду возражать, если вы возьмете это домой и там внимательно ознакомитесь со всеми материалами. Надеюсь, вы понимаете, что такие документы нельзя оставлять без присмотра, и настоятельно рекомендую после ознакомления папку мне вернуть. Хотя не буду против, если вы надумаете снять с документов копии. Они могут вам сгодиться. Вдруг потребуется заглянуть, чтобы освежить память, и тогда не придется ко мне лишний раз обращаться. – Это добавление походило на то, что полковник просил не беспокоить его слишком часто.

– Конечно, товарищ полковник. Я же был начальником штаба батальона. Документации с разными грифами секретности через меня проходило множество. Как с какими документами обращаться, я знаю. Что же касается копий, то ксерокса у меня нет, но я могу это просто сфотографировать. Кстати, у меня вот какой вопрос возник. Как фотография Садовника попала к Говоруну? Я так полагаю, что он имел у себя тот же снимок с яхты, если мне другого не предъявили?

– Да, я думаю, что у него тот же самый снимок. У Говоруна большие связи во всех кругах города, от администрации до бомжей на свалке. Информация по розыску была распространена по всем отделениям полиции. Я удивляюсь, как вас сразу за него не приняли. Вы же не прятались ни от кого. Долго Говорун искал вас. А фотографию ему, видимо, предоставили в каком-то райотделе полиции. Я так считаю. Кто конкретно, мне неизвестно. Но в этом нет, на мой взгляд, ни преступления, ни даже умысла. Просто кто-то из мелких стукачей решил Говоруна предупредить и на этом слегка заработать, хотя бы на пиво. Ну а Говорун уже сам принял меры. Такое в нашей службе встречается сплошь и рядом.

После короткого стука в дверь капитан-официант принес на подносе две чашечки кофе и сахарницу. Васильев скромно выпил кофе без белого яда, встал, взял в руки папку с документами и сказал:

– Товарищ полковник, мне пора.

– Тот же самый микроавтобус вас ждет у крыльца. Я распорядился. Давайте пропуск. Отмечу ваше убытие.

– Спасибо.

Домой отставной майор добрался без происшествий и даже, как ему самому показалось, в приподнятом настроении. Погода, видимо, влияла. Даже глубокая тонировка окон микроавтобуса не мешала понять, что день стоит весенний и солнечный, обещающий перемены, которых с удовольствием соглашаешься дожидаться.

Те бандиты, что ехали убивать Сергея Тимофеевича, через такую же тонировку смотрели на улицу. Весна не могла не касаться их. К ним обязательно должно было прийти ощущение скорых больших жизненных перемен. Эти самые перемены их посетили, только оказались не теми долгожданными, которых они ожидали. Едва ли кто с нетерпением дожидается пули.