Долг шантажом красен

Хотя я знала, что спящего Дмитрия способен разбудить только один звук, а именно –  звон будильника, все-таки, чтобы не потревожить супруга, одним прыжком подскочила к телефону и схватила трубку.

– Алло, Янка, привет. – Голос показался мне знакомым.

– Привет, а кто это?

– Да я это, Даша. Не спишь еще?

Голос Дашки неестественно дрожал, так что я с трудом узнала подругу.

– Да пока нет, читаю, – зачем-то соврала я. – А что случилось?

– Ты не могла бы мне срочно одолжить денег? Надо много…

Слышно было, как она нервно выдыхает сигаретный дым и шмыгает носом.

– Да что случилось-то? Зачем тебе деньги? И сколько надо?

– А сколько у тебя есть?

Я начала понемногу раздражаться.

– Ну, знаешь, это не разговор. Ты скажи, какая сумма тебе нужна? И для чего?

– Вот ты всегда была занудой, Быстрова! Зачем? Для чего? Не все ли тебе равно? Мы ведь друзья, Янусик. Неужели жалко?

– Да почему же жалко? Вовсе нет. Просто я не знаю, о какой сумме идет речь. Ты же говоришь, «много»… Во всяком случае, миллиона у меня точно нет. – Я натужно зевнула. – Сейчас уже ночь на дворе. Давай я завтра к тебе приду. Ты мне все расскажешь, что-нибудь придумаем.

– Нет, завтра будет уже поздно. Нужно сейчас.

Упрямство подруги насторожило. Я попробовала было возмутиться.

– Сейчас? Ночью?! Да что случилось-то?! Ты в своем уме?!

– Ну, пожалуйста, ты же буквально в двух шагах живешь. (Несмотря на то, что и я, и Дашка давно уехали из дома, где жили наши родители, в настоящее время мы ухитрились поселиться буквально на соседних улицах в районе метро «Динамо»).

Дарья была настойчива и последовательна:

– Неси скорей, я бы и сама пришла, но не могу выйти из дома. Никитки нет, дети не могут остаться одни.

– Но они, по-моему, уже достаточно большие… А где Никита-то? Опять в командировке? (Никита, успевший до женитьбы на Дашке закончить несколько курсов театрального вуза и будучи сыном малоизвестного режиссера-документалиста, периодически брал приступом телевидение и выполнял любые задания, с радостью разъезжая по городам и весям.)

– Да в больнице он. Ему срочная операция нужна. Потому и прошу у тебя денег.

– Господи. Сразу бы так и сказала. А что с ним? Сколько денег надо?

– Пять тысяч.

– Рублей?

– С ума сошла?! Долларов, конечно.

От удивления я поперхнулась слюной и закашлялась.

– Нет, это ты с ума сошла, где я тебе столько возьму? Да еще ночью? Димка уже давно спит. Да у нас столько и не было никогда.

– А сколько можешь дать? – Голос Дашки стал хриплым от волнения.

– Ну, пожалуй, тысячи две смогу набрать. Мы хотели машину поменять, копили… Ладно, жди. Сейчас принесу.

Положив трубку, я задумалась. Разбудить Димку или нет? С одной стороны, будить мужа – не такое уж простое занятие. Я потрачу много времени, а результат не известен. Быстрее добежать до Дарьи одной. Возьму электрошокер на всякий пожарный. Натянув через пару минут прямо на пижаму джинсы, свитерок и куртку, я спрятала во внутренний карман деньги и понеслась на выручку подруге.

На улице было промозгло и неуютно. Начало ноября – не самое лучшее время года для пеших прогулок. Дождь прекратился, но холодный, пронизывающий ветер задувал в лицо чем-то мокрым и противным. Деревья и кусты стояли черные, на дорогах грязища была неимоверная. Кое-где полусонные собачники еще выгуливали своих питомцев (или наоборот, те их прогуливали перед сном). Изредка, сверкнув фарами, по узкой улочке проезжали одинокие машины, шипя и чавкая шинами по лужам.

Перескакивая через озерца грязи, неистово петляя по дворам, почти не касаясь земли, за каких-то пять минут я донеслась до Дашкиного дома. Подняв голову, я увидела слабый свет ночника в окне на втором этаже. Ладно, сейчас отдам ей деньги, попью чайку, а там видно будет, может, помогу чем, поскольку у меня есть знакомые врачи, а это еще ни кому не помешало.

Подогреваемая подобными благородными мыслями, я взлетела на второй этаж и уже протянула было руку к звонку, как дверь Дашкиной квартиры приоткрылась, в образовавшуюся щель просунулась черная кожаная перчатка, и подруга громким шепотом потребовала:

– Давай деньги! Быстрее!

Опешив от такого поворота событий, я возмутилась:

– Ты, может быть, все-таки впустишь меня в квартиру? Тем более, через порог ничего не принято передавать! (Надо сказать, что я верю в приметы, поэтому считаю недопустимым подобные просчеты).

Произнося свою тираду, я, ничтоже сумняшеся, вынула конверт с деньгами и уже приготовилась было войти в квартиру, как рука в перчатке внезапно выхватила у меня конверт. Дверь захлопнулась, чуть не прищемив мне нос.