Долг (СИ)

— Нет, я думала, что у тебя случилась какая-то трагедия или возникла проблема, которую ты не смог решить, — честно выдвинула я свои предположения. — Спрашивать было стыдно… Я поэтому и к Морику пошла, испугавшись за тебя.

Глядя на Лорина, я будто в зеркало смотрела. Такое же непонимание и удивление. Мы друг друга стоим.

— А я подумал, что так осточертел тебе и ты таким способом решила избавится от меня, поэтому позвала усатого на подмогу, — изредка моргая, выдало это чудо. — Молчала всегда, не смотрела на меня… так это не так?

— Нет, конечно, — мотнула я головой. — Я испугалась за твоё здоровье, поэтому и привела твоих ликанов.

Он вновь вытаращился на меня, будто я только что смогла превратится из женщины в мужчину и обратно. Он долго не моргает — это нормально? Сидит, смотрит на меня, и просто огромная гора изумления на дне его взгляда… Неужели он действительно не понял? Господи, почему же между нами такая глубокая и широкая пропасть? Ни я, ни он не верим в то, что мы делаем. Ищем подвох, успокаиваем себя более правдоподобной версией. Кому-то нужно оставить цепь этих трагических событий. Я знаю, что хорошей жизни добиваются долго, но, может, мы сделали уже достаточно? Хватит лжи и недомолвок. Надо быть честными, тогда и будет шанс всё изменить, а сейчас… Мы не говорили три недели потому, что не поняли друг друга! А если бы я не пришла к нему?! Так бы всё и продолжалось бы: я корю себя за своё поведение, он себя за своё. И мы оба стоим спиной друг к другу, желаем повернуться, но по какой-то причине не можем. Долго так продолжаться не может, даже молодая и глупая я это понимаю.

— Почему я решил, что ты поступишь со мной так, как я того заслуживаю? — вдруг спросил он сам у себя, начиная тереть переносицу. — Ты же единственная, кто слепо верила в меня, в мою отсутствующую светлую сторону.

Я грустно вздохнула. Вот в чём дело. Он решил, что я поумнела и стала более жёстче? Да, возможно, но… это не моё. Я не сильная женщина, умеющая тянуть на себе всех и вся. Да, дух у меня, возможно, силён. Я упряма, но не груба, из меня не выйдет та самая бой-баба. Много думала о своём поведении и усвоила кое-что. Пока я здесь — мне нельзя показывать своё истинное лицо. Не в том я положении. А если и стану когда-то кем-то важным, то нужда отпадёт сама собой. Какая я? Унылая сегодня, дурная завтра. И всё. Я никогда не притворялась, была свободной в выборе своего настроения, и я бы никогда не стала бы нарочно притворяться доброй, когда у самой на душе кошки скребут. Это лицемерие, которое почему-то сделало мне такую репутацию. Вроде плохо так поступать, однако я всем нравлюсь и мне это только на руку. Странно, да? Нет, я не утверждаю, что была всегда мерзкой девчонкой, я и правда добрая и жалостливая, но была мера, которую я не преувеличивала. Вот, что мне не нравится.

— Может быть потому, что я… наговорила тебе гадостей? — предположила я. — Я бы тоже обиделась и захотела уйти.

— Это были не гадости, — он отнял руку от лица и устало оглядел комнату. — Как я понял, ты высказала мне все свои опасения. Про насилие, про то, что теперь ты подстилка. Твоей вины нет.

На моё удивление он всё понял правильно. Почти.

— Но я могла бы всё тебе сказать в более… вежливой форме, да и то, что я началась, на тебя кидаться с книгой, неправильно, — попыталась я успокоить ликана.

— Ты даже сейчас защищаешь меня, — Лорин устало покачал головой и почесал щетинистую щёку. — Наворотил дел, испортил наши отношения, сделал тебе больно опять же, нарушил обещание… Это был я. Я потопил наш зачаток дружбы и отделался лишь парой оплеух. Этого мало и я даже представить не мог, что ты снова начнёшь спасать меня. Решил, что ты наелась уже моим поведением и не хочешь ничего общего со мной иметь.

Я опустила голову, будто ругали меня. Лорин так корил себя. Весь его вид, какая-то забитая поза, обречённые тон… Я не привыкла видеть его таким и будто подсознательно винила себя за это. Но где-то внутри было почему-то приятно. Ему больно, а мне как-то лучше становится. Утро и так было отличным, а теперь и вовсе грозилось стать лучшим из лучших. Это неправильно? Чувствовать радость, когда кому-то больно? Мне легко, я ощущаю какую-то свободу и наслаждение. Быть может, я плохой человек?

— Я тебя не спасаю, просто говорю то, что считаю правильным, — осторожно улыбнулась я ему. — И спасибо тебе за то, что ты признаёшь свои ошибки. Ты можешь не верить, но для меня это многое значит.

Тот поднял свой больной взгляд на меня. «Кажется, в нашем полку прибыло» — подумала я отстранённо, видя море надежды в миг поблестевших глазах. Мне показалось или оттенок его изумрудов меняется в зависимости от настроения? Наверное, ещё одна особенность ликанской натуры.

— Если хочешь, я могу всегда говорить тебе то, что думаю, — заморгал он часто. — Прекращу врать, буду вести себя надлежащим образом… всё, что захочешь.

Теперь я вытаращилась на него неверующе. Да ладно?!

— Эм… Да, я бы этого очень хотела… Если ты не шутишь и это не какой-то страшный план, — настороженно заговорила я.