Долг (СИ)

Нога, кстати, ныла. Неприятно тянуло место под коленкой. Боюсь смотреть. Глянуть надо, но пока я слишком слаба и вида собственной крови могу не вытерпеть. А оно мне надо? Лучше пусть немного подзаживёт, тогда уже и займусь исследованием.

— Ты же вроде ничего не пила на ночь.

Блондин видимо решил бороться до конца. Конечно, живая подушка такая редкость!

— Лорин, мне правда тяжело, слезь, пожалуйста, — попросила я в очередной раз.

Нехотя и как-то медленно Лорин-таки скатился с меня, и я смогла вздохнуть полной грудью.

На самом деле быть больной оказалось… приятно. Нет, я серьёзно. Мне все помогают, кормят меня, поят, пытаются как-то развлечь… К такому и привыкнуть можно! Лорин даже… ну, не сильно изменился, но стал более обходительным, что ли? И, разумеется, ночные выкрутасы не остались незамеченными. Лорин при каждом удобном случае косился на меня так, будто я должна была что-то сделать. То ли самоисцелиться, то ли томиться от неземной любви к этому палачу. На самом деле он мне нравился. Если скажу, что он не в моём вкусе, то солгу. Почти. Мне нравятся более… как бы это сказать… человечные. И менее жестокие, и кровожадные. Но Мелинда была права: он ведь единственный мужчина в поле моего зрения, и видимо им будет ещё не один год, поэтому я на него заглядываюсь уже… потому что конкуренции ноль. Нет-нет, не в том смысле, что я готова заглядываться на любое существо сильнее женщины, нет. Просто… ну, как-то так вышло, что Лорин с самого начала показал своё лицо, и я начала об этом думать, хотя раньше вечно витала в облаках и мечтала о путешествиях, хотела разбойничать, чтобы помогать обездоленным… а о «сердечном соратнике» мысли даже не заходили. Зачем он? Мне и так неплохо. Правильно ведь? От мужчин одни хлопоты, вечно что-то делят и ссорятся. Вон, Лорин тому явный пример.

В обед пришёл Морик с Туром. Они почти сразу же увидели полулежащую меня на диване с книгой в руках и попёрлись… проявлять «дружелюбие».

— Я знал! — захохотал Морик своим басистым голосом. — Ты же внутри, как кремень! О, я так рад, что ты живая!

Меня по очереди обняли, обругали за желание «свалить от них ко всем чертям», справились о моём здоровье и засели на кухне. Лорин всё время молча стоял за их спинами и смотрел на меня. Зачем? А кто его знает? Может, до сих пор подозревает меня в чём-то? Скорее всего.

— Обстановка нехорошая, Лорин, — заговорил Морик. — Тардус после вчерашнего «представления» из дома не выходил, но ходят слухи, что он в ярости и жаждет отмщения.

Я не хотела их слушать, но мне было некуда деваться. Находясь в гостиной, прекрасно слышала их переговоры из кухни. Тардус? Знакомое имя. Не один ли он из старейшин?

— Слухи на то и слухи, чтобы ходить, — фыркнул альфа. — Но его лёгкое затворничество понятно, я его сына прирезал, как свинью на площади. Дай ему время погоревать.

Я даже глаза от книги подняла. Нет, ну как же цинично! Да, они предатели! Да, спалили наш дом! Да, меня ранили, но ты же их уже убил! Зачем так плохо о них отзываться? Что это изменит? Мы все и так в Аду сгорим, зачем же ухудшать бедственное положение?

— А я слышал, что Тардус совсем недавно навещал нашего Бюрта, — подал голос Тур. — Интересно, что именно после этого его сын затесался в ряды смертников.

О, как.

— Думаешь, он сам отдал ему своего сына? — Лорин казался ничуть не удивлённым. — Сомневаюсь, тут что-то другое.

Вот тут я была с Лорином согласна. Своего сына да в лапы того прощелыги?!

— Другое? Может, старейшины замешаны в этом? — голос Морика был серьёзным.

— Доказательств нет, свидетелей тоже, поэтому знать наверняка мы не можем, — подытожил Лорин. — Будем держать уши востро.

Он иронизирует или?..

— Кстати, на какое число назначен суд?

Суд? Какой суд?

— Через две недели состоится первое заседание.

— А за это время Бюрт всеми способами попытается тебя убрать, чтобы судиться не с кем было, — тут же заворчал Морик. — Может быть, тебе стоит уехать из города?

— Ага, спрятаться в какой-нибудь норе и ждать, когда ваша кровь пропитает землю, чтобы я смог вернуться? — этот негромкий смешок не предвещал ничего хорошего. — Отличный вариант, моя подбитая крольчиха уже готова к длинному пути.

А вот тут обидно было! Кто крольчиха?! Да, подбитая, но… И какой ещё путь?! Да я до туалета три часа ползти буду! Пока до главных ворот дотащусь, всё уже решится, и пора будет возвращаться! Гад. Не буду с ним больше целоваться… фу, даже в голове как-то боязно стало. Хотя признаю, приятно было. Ну, сами поймите: я ранена, разбита и расстроена, а тут такое проявление нежности! Наверное, только чёрствая чурбанка устояла бы.

— Твоя подбитая крольчиха — это ещё одно доказательство того, что тебя пытаются спровоцировать! — повысил голос Морик. — Раз живёшь с ней, значит дорожишь! А если дорожишь, значит будешь страдать, когда её не станет! Сам же это понимаешь!

Так. Становится интересно.

— И что же ты предлагаешь? — этот тон был мне знаком, поэтому я уже мысленно представляла, как Морик прохватывает подзатыльник или ловит надменно-уничтожительный взгляд.