Долг (СИ)

Следующий испытанием были его пальцы. Видимо смочив их в собственной слюне, Лорин начал плавно водить ими по самому нежному месту, ведущему к «сундуку с сокровищами». И вот один его палец начал медленно проталкиваться внутрь. Я в тоже мгновенье сжалась так, что ощутила, как конечность ликана осталась снаружи, так и не сумев пройти внутрь. Тогда же я и выдохнула, обрадовавшись маленькой возможности предотвратить катастрофу, но мне было бы непонятно поведение Его Величества в случае, если бы он отступил. Начались новые попытки протиснуться внутрь меня, и каждая последующая была сильнее предыдущей. Я уже чувствовала боль. Понимала задним умом, что сама себе делаю хуже, но против инстинкта не попрёшь. Я держалась, словно крепость, которую брали штурмом. Ничего уже меня спасти не могло, но преданность своим принципам и вера в свои убеждения творила чудеса и я уже со слезами на глазах, кусала губы от боли и жестокой реальности.

В книгах писали, что многие замки брали измором, ждали, когда у жителей закончится еда, и они начнут сдаваться. Со мной так не вышло, да и не крепостью я была, так, небольшим сарайчиком с заржавевшим замком на двери. Но альфа оказался умелым ключником или я бы даже сказала взломщиком.

Один его палец просто ввинтился в меня, причиняя острую боль. Я застонала, продолжая сжимать внутренние мышцы, но даже сквозь эту пелену ужаса чувствовала, как уже без своего желания не пускаю ликантропа дальше. Даже далёкая от всех этих мерзких дел, я понимала, что это. Самый последний рубеж, преодолев который, Лорин будет считаться моим первым мужчиной. Просто…. Если я буду долго жить, то всегда буду помнить, кто был моим первым партнёром. Всегда. Эта мысль засела так глубоко, что к чувству обречённости привязалась ещё и скорбь по былым временам.

Чего добивался ликан, мне было непонятно. Засовывал и высовывал палец, не заходя дальше «проведённой черты». Туда-сюда. А в это время его язык начала теребить языком наиболее чувствительное место прямо над входом. Центр всего, можно сказать, но… на какие-то мгновенья, я ощутила, как удовольствие пару раз колыхнулось во мне. Было больно, но ласки горячего и мокрого языка приносили некое… блаженство и частично избавляли от боли. И вот я, ощутив судорогу в ягодицах, от новой порции боли, расслабилась. Да, я сжималась так, что судороги одна за другой захватывали те или иные мышцы. Тут же боль исчезла. Я даже испугалась, просто не поняв этого. Несколько секунд понадобилось мне для осмысления этого. Оказалось, что чем больше я сопротивляюсь, тем больнее становится. Палец так и елозил внутри меня, задевая чувствительные места и вызывая дрожь и боль, но она была терпимой, пока я вела себя смиренно.

Разумеется, отдавать своё тело в пользование этому куску человека я не собиралась и сжималась вновь, но вспышки острой боли словно кричали: «Расслабься, идиотка!». С минуту я боролась, участие Лорина даже не учитывалось, он просто методично воплощал задуманное, и никто ему не мог помешать. Поэтому мне потребовалось время, чтобы сдаться. Это было не то, чтобы трудно, это было невозможно с моральной точки зрения. Это не заслуживало ничего, и я отдавать своё тело ему не собиралась ни под каким предлогом. Но… потом низ живота пронзала очередная игла боли и я в корни меняла своё решение. Что я, собственно, пытаюсь доказать? Что я «не такая»? Я не такая, правда, но никому нет дела. Меня сделают такой, какой посчитают нужной, и в данный момент я никому и ничего уже доказать не смогу. Мне нужно затолкать свою гордость так глубоко, чтобы она не видела, что я творю.

Глубоко вздохнув, я медленно и слегка судорожно перестала сопротивляться. Палец тут же начал двигаться значительно быстрее, поскольку препятствия исчезли. Проклиная себя, попыталась отречься от происходящего. Отвернула голову в сторону и начала внушать себе мысль о самом дурном и чудовищном сне, который своей жертвой выбрал меня. Это всё не по-настоящему, со мной такого случиться не могло в реальной жизни, я этого не заслужила.

«Порой, многие получают то, чего не заслужили» — вдруг вспомнились слова матери. Она говорила много мудрых вещей, которые я иногда вспоминаю. Не самый лучший момент, но это, возможно, мои последние минуту детства и… мамины наставления помогли бы мне. Глаза вновь заслезились, но только теперь от пережитого и переживаемого горя. За что? Простой вопрос и ответ должен быть таким же… пусть кто-то объяснит мне, чем я так провинилась перед Богами и Богинями, пусть укажут на ошибку, да пусть хоть носом меня ткнут! Всё равно как… главное знать, что всё это не просто так, а по какой-то причине настолько веской, что за это можно и лишить человека чести и достоинства. Растоптать его и унизить, как личность. Что же это?..

Второй палец Лорин не без усилий и моих всхлипов всё же засунул в меня. Показалось, что мы вернулись к началу, вот только я уже не сопротивлялась, и облегчить мне мои страдания было некому. И даже язык ликана перестал облегчать боль и теперь служил лишь каким-то смазывающим фактором.