Долг (СИ)

— Я не буду тебя касаться, пока ты сама того не пожелаешь, — сказал он, даже голову отвернув от меня. — Дверь я не позволяю закрыть, чтобы помочь тебе в случае чего.

На какую-то долю секунды из могилы показался пальчик. Маленькая фаланга надежды, которую я не так давно похоронила. Не коснётся. Но жестокая реальность была неумолима.

— Ты то же самое говорил мне раньше, но посмотри, что случилось, — я даже коротко и как-то нервно посмеялась. — Я изнасилована, избита, моё тело осквернено, а ты вновь даёшь мне своё слово. Да иди ты, Лорин, ко всем чертям со своими обещаниями! Не можешь сдержать — не давай, идиот! Тебя в детстве не учили, что врать нехорошо?! Или если ты родился с золотой вилкой в заднице, то тебя это не касается? Да как только за тобой ликаны пошли?..

Он продолжал стоять, глядя куда-то в сторону. Я без одежды, а он до сих пор бездействует. Зачем я это делала? Честно, сама не знаю, просто хотелось доказать ему, что он из себя представляет на самом деле. Какое он животное.

Молчание могло длиться весь день. Лорин снова начал горбиться, будто я в очередной раз задела какую-то болезненную тему. Даже не скажет ничего? Я хмыкнула, повесила халат на крючок и пошла к ванне.

Смотреть на себя было неприятно. Вроде бы всё такое знакомое, а внутри уже всё совсем не так, как было раньше. И вот я ступила ногами в горячую воду. Я не знала, смотрит ли он на меня или нет, но меня это не волновало. Уже нет. К тому же эта большая бадья стояла так, что Лорин видел мою спину и часть левого бока. Пусть смотрит, если нравится, ему ведь только это и нужно.

Когда попыталась сесть, то столкнулась с непредвиденной проблемой. Промежность щипало. Я несколько раз пыталась опустить попу в воду, но отступала. Морщась, кое-как всё же села, но остальное тело тут же откликнулось. Знаете, на что была похожа боль? Получали ли вы когда-нибудь травму от трения? Не царапину. Я однажды получила, когда упала на ковёр. Если бы рухнула на каменный пол, то точно бы обзавелась синяками, а так я стёрла о жёсткий ворс кожу и когда мылась, то мой локоть также неприятно горел и ныл. Так вот, боль была похожей. Только теперь это были живот, грудь и бёдра в основном с внутренней стороны.

Посидев немного, начала мыться. Осторожно намылила голову, не без усилий конечно же, ведь правую руку я поднимать не могла, поэтому приходилось орудовать неразработанной левой. Но кое-как, разбрызгивая повсюду воду, я вымыла волосы и приступила к телу. И в этот момент на меня напало какое-то омерзение. Меня изнасиловали. Высокородную леди, которая заключила сделку с Дьяволом и поплатилась за это. Как он мог? Почему он так жестоко предал моё безграничное доверие? Просто плюнул на всё, что казалось, нас связывало. А как же те тихие разговоры? Как же томные, полные непонятных мне чувств, взгляды? Неужели это всё притворство? А искренние разговоры на равных? Не могу поверить в то, что всё это была ложь. Одна большая и жестокая игра, где я была маленькой кучерявой овечкой, которая прибилась к самому могущественному волку, в надежде на спасение, а он, подмигнув другим игрокам, притворился, что не будет меня есть, а я верила, но в конце угодила в котёл. Конец сказочке, Богдана, он не отступит. Не теперь, когда мой отказ в близости не может быть обусловлен какими-то моральными запретами, он будет насиловать меня. Всегда и много. И то, что он сказал мне — это очередная ложь, попытка начать новую игру. Где играет подратая, бескопытная и бесхребетная дура, выжавшая после первого тура. Нет, не будет этого.

Слёзы покатились так внезапно, что я почесала щёку, подумав, что непослушный локон щекочет моё лицо. Посмотрела на вход. Там никого не было. Не стал смотреть или насмотрелся? Хотя какая к чёрту разница?

Сидела, плакала, жалела себя, лелеяла злость и всё же признавала собственную ущербность. Я живу так, как он скажет, вся моя жизнь зависит от его настроения. Так было всегда, но теперь… Он отнял у меня последнее. Меня не примет обратно отец, как я в тайне планировала. Да! Я собиралась поступиться со своей гордостью, вернуться в отчий дом, втереться ему в доверие, ограбить и уехать так далеко, как смогу. Денег мне не заработать — я ничего не умею, а красть у этих… лучше сразу умереть. А папа… Он у меня в долгу.

И глядя на мутно-мыльную воду, я не понимала, почему же я до сих пор жива. Что держит меня здесь? Попытка сбежать? Раньше она подкреплялась моей невинностью, ведь в случае чего меня могли выдать замуж за хорошего человека в каком-нибудь провинциальном городке, но теперь… эта возможность растоптана окончательно. Меня скорее примут за беглую бордельную работницу, чем за девушку высокого сословия. В этот самый миг я вдруг прозрела. Замерла. Он это сделала специально. Даже рот приоткрыла от собственной догадки. Чтобы я знала, что никому кроме него не нужна, чтобы сама держалась за это место… Ну и мразь…

Решение пришло быстро. Я услышала, благо ванна была открыта, стук во входную дверь. Кто-то пришёл. Лорин, наверняка, слушает меня и ничего не выйдет, только на цепь посадит и всё.