Долг ведьмы

Змеи и пауки замерли, неподвижные настолько, что казались искусно выточенными фигурками. На крыше крааля кто-то возился.

– Два караула вне очереди! – проскрипел сухой, как песок пустыни, голос.

– За что? Мы ж не в боевой обстановке! – возмутились в ответ.

– Кто ж тебя, Мамадью отрыжку, в боевую возьмет? И сюда не надо было!

– Я тоже имею право! У меня тоже есть чувства!

– Сколько всего у тебя – прям богатый бвана! Лезь! – На фоне темного неба нарисовались три силуэта: два вроде человечьих – руки-ноги-голова, третий для человека казался слишком крупным и приземистым. Танька увидела поднятый, как дубинка, толстый чешуйчатый хвост… Стражники! Те самые, что у ворот: черный, заметный в темноте только по блеску глаз и зубов, его светлокожий напарник и чешуйчатый десятник!

У бассейна развернувшиеся подковками двухголовые змеи одновременно, точно ими командовала одна воля, задрали головы. Пауки только сильнее выпучили буркалы, впериваясь в деловито возящихся наверху стражников.

– Чего через крышу-то лезем? – бурчал светлокожий. – Мы стража! Нам здешний хозяин кланяться должен да благодарить.

– Поблагодарит он тебя! И сразу к градоначальнику побежит, рассказывать, как ты из его крааля приезжую мемсаб спер, – косясь на ящера-десятника, ответил чернокожий.

– А если мы ее через крышу украдем, не побежит?

– Он потом побежит, – тоном, каким говорят с маленькими детьми, пояснил чернокожий.

– К тому времени она уже будет моей женой, – сухо прошелестел ящер.

Возня на крыше прекратилась, оба стражника смотрели на ящера.

– Мое уважение и почтение господину десятнику… – осторожно начал светлокожий. – Однако пред красой девичьей мы все равны. Давайте договоримся – как унесем красавицу, так пусть она меж нами сама выбирает! Кого выберет, тот и мужем ей будет, а остальные двое…

– …его прибьют! – радостно закончил чернокожий и похлопал обескураженного собрата по плечу: – Да ты не бойся! Тебя красивая мемсаб не выберет. Вот же чудеса – не толстая, а все равно красивая! – Он покрутил головой, дивясь причудам красоты и деловито заключил: – Тащить легче будет. Ты лезь давай! – Веревка змеиным хвостом свесилась внутрь крааля.

– Сами лезьте, раз не выберет! – огрызнулся светлокожий.

– Я полезу, – отрезал ящер-десятник, с неожиданной для массивного чешуйчатого тела ловкостью соскальзывая по веревке.

Чернокожий опустил вниз потайной фонарь. Огонек проплыл между застывшими в густых тенях пауками – только их выпученные глазищи медленно скосились в его сторону.

– Прислужница сказала – под самой крышей у девки комнатушка, – останавливая фонарь, пропыхтел чернокожий. – Здесь, что ли?

– Покажись, краса ненаглядная! – Ящер качнул веревку, подтягиваясь поближе к занавешенной двери, и подцепил циновку когтем. Его широкие ноздри мерно шевелились, собирая струящиеся изнутри запахи. Бац! Ящер сдавленно всхрюкнул, веревка завертелась, ящер судорожно вцепился в нее когтями и наконец повис, хлюпая разбитым чешуйчатым носом…

В горле у застывшей на карнизе Таньки вскипел и застыл вопль!

В круге света от потайного фонаря, точно в раме портрета, стоял тот, ради кого Ирка и отправилась в Ирий, – Айтварас Жалтис Чанг Тун Ми Лун, Великий дракон Вод, или попросту Айт.

– А где… девка? – вытирая кровь с расквашенного носа, растерянно выдавил ящер.

– Ты. Здесь. Ищешь. Девку? – С любопытством, с каким очень маленькие дети глядят на случайно придавленного жучка, Айт уставился на болтающегося на веревке ящера. Чешуя ящера приобрела бледно-салатовый оттенок, а маленькие желтые глазки беспомощно пялились в спокойные – как вода над омутом – глаза дракона.

– Не убивай нашего десятника, о великий бвана змей! Не вбивай ему зубы в брюхо, о грозный чешуйчатый бвана! Не счищай с живого чешую, о хвостато-зубатый, не вспарывай брюхо кинжальными когтями, не наматывай осклизлые кишки на хвост! – взмолились с крыши.

– Мать-Владычица, думаете, его одного на все это хватит? – слегка растерялся Айт.

На крыше в ужасе взвыли, чернокожий стражник бухнулся на колени и принялся биться головой о соломенную кровлю. Солома громко шуршала.

– Не убивай нас, бвана! – Руки стражника дрожали, фонарь качался, выхватывая из темноты то кланяющегося негра на крыше, то перекошенную морду десятника. – Мы не за твоей девкой… не за твоей прекрасной мемсаб пришли, о страшный и рыком, и зубом, и зраком!

Айт явно чем-то подавился.

– Все, как он говорит! – Светлокожий стражник высунулся из-за плеча темнокожего собрата. – Твою девку вона какие-то другие ташшут, а мы ни-ни, что ж мы, полоумные… – И луч потайного фонаря устремился вниз, резко очерчивая висящий над водой паутинный кокон и замерших в каменной неподвижности пауков и змей.

А потом случилось много всего и сразу.

Айт прыгнул. Оттолкнулся от карниза и ринулся вниз, в многоэтажный провал под ногами. Оказавшаяся зрительницей всего происходящего, Танька увидела, как над краалем взметнулась тень драконьих крыльев – словно бы призрачный карандашный контур, начерченный поверх стен.

«Он же не влезет! – успела в панике подумать Танька. – Дракон здесь все развалит!»