Долг ведьмы

Она уже видела закрепленное на панцире гигантской черепахи сооружение, но тогда ее больше всего заинтересовала койка в сплетенной из гибкой лозы крохотной каюте, похожей на корзинку. Дверь каюты выходила на узкую галерею – больше всего это напоминало деревянные строительные мостки, наспех сколоченные из разнокалиберных досок. Разве что перила тоже плетеные. Царственно восседать в шезлонге, потягивая коктейль через трубочку, тут явно не выйдет. Ирка глянула за борт… край громадного черного панциря исчезал под непрозрачной, белой водой реки Молочной. Под ударами невидимых лап вода у панциря вскипала пеной, точно белая шапка капучино.

– Эй, мы тут! – откуда-то сверху окликнул Богдан. Ирка огляделась и, завидев рядом хлипкую плетеную лесенку, полезла наверх.

– В этом Ирии что, везде какие-нибудь обезьяньи лестницы? – ворчащая Танька последовала за ней.

Ирка уцепилась за край и вскарабкалась на такую же грубо сколоченную площадку на верхушке панциря.

– А говорили, ты спишь…

– В общем-то, да, сплю, – приоткрывая один глаз, ответил Айт. – Отлично выглядишь. Мне рядом с вами даже неловко таким оборванцем, – и по тону было понятно, что никакой неловкости он на самом деле не испытывает.

Что Ирка там думала насчет шезлонга? Оказывается, где и на чем восседать, не так важно, главное – кто восседает. Айт расслабленно полулежал в плетеном кресле. Тонкая кисть небрежно свешивалась с подлокотника, голова откинута на спинку, глаза закрыты, а на губах бродит смутная усталая полуулыбка, и весь он, от кончиков спутанных волос (расчесать бы!) до босых пяток, такой невозможно царственный, что даже без чешуи и хвоста понятно, что это змей-Повелитель. И драная рубаха, сквозь которую просвечивал голый торс, и еще более драные штаны этому совершенно не помеха. Ирка вдруг вспомнила скорчившегося на корточках перед костром Пенька – словно старавшегося занимать как можно меньше места, стать как можно незаметнее… и ощутила легкий укол в сердце. Будто бросила слабого и беспомощного ради вот этого вальяжного красавца. Но… не нравится же ей Пенек больше Айта? Да он ее вообще бесил все время!

– Ага, я вот тоже второй день глаз оторвать не могу! – раздался сзади Танькин голос.

Че-е-его? От кого? – Ирка развернулась и… обнаружила Таньку стоящей у перил и жадно вглядывающейся вдаль. Ирка аккуратно выдохнула и, тихо скользнув мимо Айта, встала рядом с Танькой. «Черепахо-лайнер» неспешно преодолевал течение, держась невдалеке от берега. Наднепрянскую ведьму шириной реки не удивишь, но на Днепре с одного берега хотя бы крыши высоток на другом видны, а здесь противоположный берег тянулся едва заметной линией на беспредельном горизонте молочно-белой воды. Или это просто потому, что там нет высоток?

Среди буйных зарослей на берегу изредка мелькали крыши невысоких домов – Ирка не сразу и поняла, что это крыши, их покрывали разноцветные лепестки. Кое-где заросли рассекала прорезь деревянных мостков, спускающихся к воде, – но селиться прямо на берегу здесь явно было не принято. Молочная, раньше казавшаяся Ирке пустынной, была переполнена движением. Мимо, с вальяжностью пешеходов, фланирующих на бульваре, мелькали «самоплавающие»: извивающиеся в воде громадные змеи и рыбины в сверкающей чешуе, явно отделанной драгоценными камнями. Панцирь черепахи медленно прошел мимо троицы русалок с корзинками салатовых водорослей, самозабвенно сплетничающих чуть ли не посреди реки. По правому борту лихо промчалось нечто, формой напоминающее эмалированный тазик, но раззолоченное и украшенное финтифлюшками, как старинная карета, – везла этот каретный тазик четверка существ с роскошными конскими гривами и не менее роскошными рыбьими хвостами.

– Ой, это идропы, я про них читала! – при виде них завопила Танька.

– Ага, а вон то – типа китайцы! – Богдан ткнул пальцем в снующие по всей реке типичные, как на картинках, китайские джонки под бумажными парусами, и изумления на его лице было больше, чем при виде конерыб.

Айт лениво приоткрыл глаза:

– А, эти… – он снова сонно опустил веки. – Я не понимаю их магию, но кажется, они все ненастоящие, – он кивнул на проплывающую мимо джонку с троицей китайцев в конических шляпах и синих штанах. – На самом деле всеми лодками управляет один человек – через песню.

– Через какую? – слегка обалдела Танька.

– А ты прислушайся…

Троица на джонке возилась с канатами, наполняя воздух тягучим, слегка гортанным пением. Китайского Ирка не знала, но на пробный урок на курсах как-то сходила и обостренной памятью истинной ведьмы к словам эту песенку она отлично запомнила:

Мао Цзэдун – великий кормчий,[2]
У руля Великий кормчий…

Рядом захихикала Танька:

– Айт, они не одним человеком управляются…

– Уроборос с тобой: если лодки выходят с разных концов реки, а в порт приходят не просто одновременно, а секунда в секунду, – как же не одним? – не открывая глаз, вздохнул Айт. – Серьезный колдун их Мао.

– Но это совсем не колдовская песня!

– Тань, – остановила ее Ирка. – Ну на самом-то деле – откуда нам знать?