Долг жизни

Но потом снова вспыхивает свет, и вместе с ним возвращается ее новая жизнь.

Помещение, в котором она находится, — Управление популяризации имперских идей, галактической правды и корректировки фактов. Большинство называет его просто УПИ. Оно возникло на развалинах КОМПОНОП, и цель его — противостоять влиянию Новой Республики во всех системах и секторах.

И Слоун, к ее собственному огорчению, проводит здесь слишком много времени.

К ней подходит Феррик Обдур со своей ассистенткой — симпатичным созданием со столь бледной кожей, что можно различить под ней темные прожилки, — и они помогают Слоун сойти с проекционной платформы. Обдур — вспыльчивый грубиян с пучками седых волос на щеках и подбородке. Он старше ее, своего рода реликт из прошлого, — еще юнцом он служил в армии как раз во времена стихийного перехода от Республики к Империи. Он участвовал в подготовке нескончаемых потоков пропаганды, облегчивших Галактике этот переход. Собственно, по этой самой причине Феррик Обдур стал руководителем отдела информации — назначила его на эту должность Слоун, но не по собственной воле. Скорее, его назначили посредством нее.

Обдур улыбается. Он всегда улыбается. Глаза его поблескивают, словно он знает больше, чем все остальные присутствующие.

— Гранд-адмирал Слоун, отличная работа. Разве что держались вы слегка… напряженно.

— Мне сказали — иметь стальной хребет. Так я и сделала.

— Конечно, конечно. Вы прекрасно справились. Сюда, пожалуйста. Я хотел бы вам кое-что показать.

Он подводит ее к длинному металлическому столу у дальней стены, усеянному лампочками, которые он тут же включает. Открыв папку, он вытряхивает из нее прозрачные страницы, и огоньки на столе подсвечивают яркие цветные изображения.

— Как видите, это плакаты. Мы развесим их на планетах — как безопасных, так и спорных.

На одном плакате два штурмовика протягивают корзину с фруктами нищей человеческой семье. На другом небольшой батальон солдат Новой Республики — грязных, небритых, в плохо подогнанных шлемах — поливает из огнеметов ворота имперской академии. В окнах виднеются лица кричащих детей. На третьем изображении — снова хмурые солдаты Республики, за которыми можно различить тень склизкого хатта.

Обдур придвигает последний плакат к себе.

— Этот, на мой взгляд, выглядит чересчур утонченно. Он призван, естественно, намекнуть на связь повстанцев с криминальным миром. Но этого мало. Нам нужно, чтобы связь эта была ясна и лаконична, словно хлесткая пощечина. Доза реальности, так сказать.

«Реальность», — думает Слоун. Какая мрачная ирония — ничего общего с реальностью все это не имеет.

— Зачем нам подобные… преувеличения, когда правда все равно выйдет наружу? Факты на нашей стороне. Империя означает стабильность. Галактика слишком велика, чтобы пускать ее на самотек, а Новая Республика предоставляет планетам самоуправление, что прекрасно лишь в теории…

— Ваше оружие в этой войне — корабли, бластеры и броня. Мое же — слова. И, что еще важнее, изображения. Картины, демонстрирующие художественное видение реальности. Фактами можно манипулировать, а эти плакаты изображают правду, о которой вы говорите. Пусть и не вполне точно.

Обдур дотрагивается до руки Слоун, словно пытаясь приободрить, но она стряхивает ладонь, а затем хватает и резко выкручивает его запястье.

— Я — гранд-адмирал Слоун, а не какая-то девица-помощница, чтобы меня лапать, утешать или лить в уши лесть. Только тронь меня снова, и я прикажу отрубить тебе руку, а заодно и удалить все нервы в культе, чтобы ты не смог пользоваться механическим протезом.

Лицо Обдура сереет, хотя, к его чести, улыбка остается на месте.

— Виноват, адмирал, — хрипло усмехается он. — Вы правы. Тысяча извинений. — Он облизывает губы. — Одобряете эти изображения? Или следует их доработать?

Слоун колеблется, чувствуя, как к горлу подступает кислый комок, но в конце концов соглашается:

— Оставляйте как есть. Будем считать, я их одобрила.

Внезапно ей в голову приходит мысль — ясная и точная, словно угодивший прямо в лоб заряд из бластера:

«Я больше не адмирал. Я — политик».

По спине пробегает неприятный холодок, от которого никуда не деться. Единственное спасение — ее собственная помощница, Адея Райт, умная, сильная и решительная девушка, доказавшая свою абсолютную преданность. Слоун думала, что больше никогда ее не увидит, но адмирал флота Галлиус Ракс и впрямь невероятно влиятельная персона. У него есть свои агенты в Новой Республике, и он оказал Слоун немалую услугу, вытащив Адею с Чандрилы еще до того, как та успела оказаться в тюремной камере. И за это гранд-адмирал крайне ему благодарна, поскольку такие, как Адея Райт, нужны Империи гораздо сильнее, чем кто-то вроде Феррика Обдура.

— Адмирал? — спрашивает Адея.

— Нужно было поручить все это тебе, — едва слышно говорит Слоун. — Ты должна руководить нашей пропагандой.

— Наверняка они делают все, что в их силах. А я со своей стороны изо всех сил помогаю вам.

Слоун улыбается в ответ, что случается с ней крайне редко.

— Что у меня дальше по плану?

— В вашем графике новый пункт.

— Вот как?