Долгая дорога домой

Первый час (примерно) хожу по кругу. Потом начал разминку. Согрелся, мышцы восстановились. Даже вспотел чуть. Потом стал изучать надписи на стенах. Если всё забирают — чем царапают? Стена бетонная. Пуговиц и то нет, переоделся как раз в спортивный костюм перед самоподготовкой. Но кто ищет — тот найдет! В углу стена на стыку чуть крошится, удалось отколупать маленький кусочек. Что бы написать? Вот тут, на самом видном месте — «Смерть мусорам!» «Свободу шпионам!» Нарисовать бы что-то, но художник с меня никакой.

Чувство времени пропало. Сколько прошло — шесть часов или шестнадцать, не знаю. Пытался забраться на потолок — не получилось. Но по стенам побегал немного. Пока не навернулся, плечо зашиб. Стук открывшегося окошка застал врасплох — вздрогнул. Плохо, самоконтроля никакого.

— Руки! — Протягиваю вперед руки — Назад!

— Хер вам! Не буду я корячиться. Заходите и надевайте.

Пошептались, защелкнули впереди. Ведут вдвоем наверх по лестнице. Один впереди, второй сзади. Первый, второй этаж. Вот тут стоит дежурный в форме. Непонятной для меня только.

— Входи — Проталкивают в кабинет. За столом офицер, судя по погонам подполковник. Эти знаки отличия я изучил. Еще двое в штатском, стоят сбоку от него. Подполковник поднимается, подходит.

— Иди сюда — Разворачивает меня влево, там большой экран телевизора. Рядом на столике ноутбук, за которым работает тоже офицер, только капитан. Направляет на меня камеру.

— Сейчас с тобой будут говорить. Тебе запрещено называть какие-либо имена, фамилии. Отвечаешь только на вопросы. Что там, капитан?

— Порядок, изображение пошло. Включать на экран?

— Команды жди, не слышал что ли?

— Видимость плохая, вы что, с телефона там подключились? — Раздался голос в ноуте.

— Никак нет товарищ генерал-майор, с ноутбука! — Отрапортовал подполковник.

— Я же говорил, без званий! Ближе мальчика подведите!

Меня подталкивают ближе. Капитан отворачивает от меня экран ноута. Некоторое время тихо, в динамиках неразборчивые отдаленные голоса.

— Как тебя зовут? Только имя!

— Денис — На спектакль не похоже, буду отвечать.

— Как ты называл дочь Юрия Ростикова?

— Килька! — Это легко! Я сначала не выговаривал букву Р, потом когда научился иногда дразнил её так.

— Как у неё звали черепаху?

А вот этого не помню! Вылетело из головы, как и фамилия.

— Забыл. Помню она в коробке из-под пылесоса жила.

Снова тишина.

— Посмотрите, на спине под левой лопаткой шрам должен быть.

Холодные руки задирают футболку. Понятия не имею, есть ли там шрам. А если не окажется?

— Есть товарищ ге., есть, маленький!

— Семаков!

— Я товарищ гене… — Отозвался подполковник.

— Мальчика изолировать, ничего не спрашивать, вообще не разговаривать с ним! Только не в камеру! Накормить, напоить и ждать указаний. Всё понятно? И наручники бл…, снимите!

— Так точно! Только товарищ…, он агрессивно себя ведёт, травмировал сотрудника — Ябеда!

— Денис! Пообещай себя хорошо вести. К утру будешь в Москве.

— Обещаю. Если только в порядке самообороны — Оставляю лазейку.

— Никакой самообороны! Пальцем кто тронет — погоны слетят!

Наручники снимают сразу. Ни слова не говоря подхожу к столу и пью прямо из графина. Чуть не сдох от жажды! Все молча наблюдают за мной. Потом подполковник оживает.

— Кошкин, в буфет! Что там осталось съедобного бери все. Парня в двенадцатый кабинет, Рожков! Дежуришь у дверей. Слышал, ничего не спрашивать, не разговаривать!

Дальше завертелось всё очень быстро. Не успел я расправиться с бутербродами, как меня потащили в машину. Сколько успел — набрал в руки, ем на ходу. Неизвестно когда следующий раз покормят. Едем молча. Чувствую, как их корёжит от любопытства, но приказ есть приказ. На улице темно, ночь. С Иркутска к утру только самолётом можно в Москву попасть. И то долго лететь. Приехали. Где это мы? На аэропорт не похоже, но самолёты присутствуют. И кажется мне, военные. Вот этот остроносый точно. Я на нём полечу???

— Вот твои вещи — Мой рюкзак! Забрали с интерната. Телефон только остался у Богдана.

— Летал когда-нибудь? — Летчику разговаривать со мной не запрещали.

— Давно, на пассажирских. А это какая модель?

— Су-77. Давай, забирайся.

Устраиваюсь на заднем сидении. Точнее меня устраивают. Летчик пристегнул ремни, натянул шлем. Сам усаживается впереди. А что тут за рычажки?

— Ничего не трогай! — Голос в шлемофоне — Они заблокированы, но лучше не рисковать. Будет плохо — говори.

Плохо не было. Сначала при взлёте бутерброды попытались вылезти назад, но я их удержал от такого поступка. А потом было только ощущение восторга от скорости. Жаль внизу ничего не видно, даже огней.

— Какая у нас скорость?

— Не кричи, тебя хорошо слышно. Три тысячи восемьсот километров в час. Скоро прилетим, потерпи.

— В Москву? За час?

— Нет. В Челябинск. Дозаправимся, а тогда в Москву.

Я еще забыл о часовых поясах. Мы их опережаем даже. Прилетим раньше, чем вылетели. Окажемся в прошлом!

В Челябинске от самолёта не отходим, ждём, пока заправят.

— Молодец, хорошо держишься! — Хвалит пилот — Что ты за шишка такая, что так срочно потребовалось доставить?