Долгая дорога домой

— Я ппомню ккваррти-рру Москве — Из детских воспоминаний мне, почему то, действительно врезались в память все детали, мелочи, в московской квартире. Чугунные батареи под окном, бойлер в ванной, вид из окна на широкую улицу в несколько рядов транспорта. Рассказываю долго, заикаясь, помогая себе жестами. Видеть бы себя со стороны, кем я кажусь. Клоуном или несчастным подростком. По офицеру понять трудно, профессионал. Не перебивает, только когда замолчал начал уточнять детали.

— Квартиру помнишь, но ни одного лица не всплыло в памяти?

— Вссплыло. Ддва — Описываю крестного и Киру. Пусть ищут, вдруг, правда, найдут. Даже имена назвал. Но больше ничем порадовать капитана не смог. Как он только меня не провоцировал. Перескакивал с русского на китайский, потом на английский. Знание английского скрываю, симулировать плохой английский не смогу. Опять за эту пленку. Описываю ему Ли в деталях, возможно он у них есть в каталоге. Показал на карте монастырь, указал номер Чена в телефоне. Долго он меня мучил, уже и время обеда прошло. Спрашивал, как пересёк китайскую границу, я тоже не стал скрывать, что заплатили за переход. Как мне показалось, доверие к моим словам появилось. Китайского пограничника по описанию он явно узнал.

— Ты интернетом пользоваться умеешь? — Очередной вопрос с подвохом. Что ответить? Я не изображаю тупого, всего лишь немного контуженного.

— Да. Нем-ного.

— Почему тогда не пользовался им в телефоне? — Перед отъездом одноклассник Шины вычистил мне в телефоне всё лишнее.

— Дд-ля ин-тер-нета был дру-гой. Он сло-мал-ся. — Почти без задержки придумываю ответ. Хорошо с заиканием вышло пока изображаю попытку сказать слово — думаю.

— Тебе подарили два телефона, одежду, привезли к границе, дали денег. За какие заслуги? Или там всем так помогают?

— Эт-то ббуд-дизм. Ббудде-те вы в ббеде я ттоже вам помо-гу!

— Бывал я в этих монастырях. Так и смотрят, что с тебя содрать еще можно. За посещение — плати, поставить свечку — плати. Засохший лотос стоит дороже анаши.

Когда вопросы пошли по третьему кругу я пожаловался на голод. Допрос уже часа четыре шёл. Ему больше заняться нечем?

— Хорошо, на сегодня достаточно. До утра подумай, если ничего не вспомнишь — отправим обратно — С этим напутствием меня отпускает. О чём мне думать? Как сбежать? Рассказывать правду не хочется. Метка на всю жизнь — сын предателя, мне не нужна.

Обед для меня оставили. Насытившись, начал размышлять о побеге. Стучу в дверь. Часовой открывает кормушку.

— Зачем стучим а? — У этого акцент больше чем у меня. Но у него и внешность не русская.

— Мне прогулка положена?

Вопрос поставил часового в тупик. Пообещал связаться с начальником караула. Жду Через пару минут окошко открывается.

— Нэт прогулка. Начальник запретила!

Начальник — женщина? Не видел что-то я их тут. Начал разминаться в камере. Потолки высокие, в два мои роста. Над дверью вентиляционное отверстие. В нём же и лампочка за толстой сеткой, практически решеткой. Смогу я там закрепиться? И потом отключить вошедшего часового? Просто интересно, делать этого не собираюсь, так как потом нужно выбраться из помещения гауптвахты. А там еще один часовой стоит. Может и пристрелить сгоряча.

Подпрыгнув цепляюсь за решетку. Крепкая, не вырвешь. Подтягиваюсь, с трудом забираюсь выше двери. На шум среагировал часовой — открывает кормушку. Несколько секунд тишина, потом длинная фраза на непонятном языке. Возможно матерная. Не закрывая кормушку, побежал к трубке связи у дверей. У меня силы держаться не остается, спрыгиваю и усаживаюсь на нары. Через минуту топот сапог, в окошке появляется сразу три головы.

— Хаим! У тебя глюки? Ты что курил?

— Зачэм курил? Не был он тута!

— Эй, ниндзя! Ты что чудишь? Гипнозом занимаешься или невидимкой становишься?

Не реагирую, сижу с закрытыми глазами, медитирую. Окошко закрывается. Если так проделать несколько раз, то часовой зайдет один в камеру. Побоится опять посмешищем показаться. Или его сменят. Но не буду нагнетать обстановку.

Вечером караул меняется. Новый разводящий с караульным с интересом рассматривают меня в окошко. Но, в контакт вступать не стали. Более того, когда я чуть позже попросился в туалет — часовой отказал! Только после угрозы наложить кучу под дверь, он вызвал разводящего и они вдвоем повели меня к унитазу. И запретили закрывать двери туалета! Чем это вызвано такое ужесточение? Разговаривать тоже со мной не стали. Эти солдаты были смуглые, с узкими глазами. Я точно российскую границу переходил?

Ужин получил по расписанию. Добавки, увы, не предложили. Перед сном разминаюсь, делаю упражнения на растяжку. Часовой поглядывает в глазок, слышу по шагам, но замечаний не делает. Стучу сам в окошко.

— Что нужно?

— Мне обещали телефон вернуть. Почему не принесли? — Просто мне скучно, хочется хоть с кем поговорить. Даже забыл позаикаться, но к счастью боец внимания на это не обратил.

— Завтра скажут — Захлопнул. Хам.

Расстроившись, укладываюсь спать. Завтра сбегу — надоело мне тут.