Долгая дорога домой

– А ты не догадываешься, о, сиятельный? Думаешь, что привязал меня к себе узами крови и я теперь твоя раба по гроб жизни? Да я горло себе перережу, но не буду на побегушках у хумана! Если ты решил, что я ради рабского существования предам свой народ, то ты глубоко ошибаешься!

Вопли магини далеко разносились по округе, и к нам стали подтягиваться любопытные. Я, заметив такой расклад, быстро разогнал особо наглых злобным окриком:

– Что, ушастые, любопытство взыграло? Князь с магиней что-то не поделили, а вам это душу греет? Чтобы через минуту я ближе ста шагов ни одной ушастой рожи не видел, или укорочу уши особо любопытным!

После моего грозного заявления народ быстро рассосался, и я, подъехав к магине вплотную, тихо заговорил:

– Госпожа Аладриель, спасая вашу жизнь, я не строил никаких низменных планов на ваш счёт, на это у меня просто не было времени. Я всегда относился к вам с большим уважением и пиететом, но если мне потребуется, то вы будете выносить за мной ночные горшки, а также вытворять чудеса в постели, причём без всяких уз крови. Поэтому умерьте свой гонор и внятно озвучьте претензии ко мне!

– Да как ты смеешь, мальчишка, так со мной разговаривать? Ты мне в сыновья годишься!!! – возмутилась магиня.

– Вот именно! Позавчера эта фраза была пустым звуком, а сейчас она полностью соответствует истине! Все изменения в вашем организме связаны не с желанием связать вас со мной узами крови, а с попыткой вернуть вам способность рожать детей! Народ дроу на грани выживания, а главный долг женщины дроу – оставить потомство.

Аладриель, услышав эти слова, так и застыла с разинутым ртом, не в состоянии поверить в сказанное мной. Одного взгляда на магиню было достаточно, чтобы понять, что она не в себе, и мне пришлось ждать несколько минут, пока её глаза примут осмысленное выражение. На данный момент лучшим решением было не трогать магиню, но я не смог отказать себе в удовольствии съязвить:

– Госпожа Аладриель, я понимаю ваше замешательство, но на вечерней стоянке жду вас с извинениями. Можете не нервничать по поводу накопившихся за вами долгов, все долги я вам прощаю, в том числе и те, которые вы собрались отдавать натурой.

Небрежно бросив эту фразу, я пришпорил коня и поскакал в голову колонны, любуясь собой, таким красивым, и собственным изысканным остроумием. Однако через пару минут моё игривое настроение испарилось, и я осознал, что сделал очередную глупость. Сколько раз я клял себя за невоздержанность в словах, но всё напрасно, и острый язык когда-нибудь отрицательно скажется на состоянии моего здоровья.

Поравнявшись с головой колонны, я стал обдумывать планы на вечер и готовить покаянную речь, чтобы как-то сгладить последствия моего словоблудия. Вскоре ко мне присоединилась Эланриль и принялась допытываться, чем закончился мой разговор с Аладриель. Я вкратце описал нашу беседу, но умолчал о своих глупых речах и напустил глубокомысленного тумана, а затем отправил принцессу на разведку к магине. Девушка так и не поняла, чем закончилась моя попытка договориться с Аладриель, но просьбу выполнила.

Примерно через час Эланриль вернулась с заплаканными глазами и официальным тоном попросила следовать за собой, чтобы снова встретиться с Аладриель. Я решил, что ничего хорошего меня на этой встрече не ждёт, и попытался свалить, сославшись на неотложные дела, но принцесса была очень настойчива, и мне пришлось ехать на казнь. По дороге я пытался выдумывать для себя оправдания, но в голову толком ничего не приходило, кроме детских отмазок типа «Мама, я больше не буду». Все мои старания выяснить причину слёз принцессы закончились провалом – девушка в ответ только шмыгала носом и вытирала платком покрасневшие глаза. Молчание Эланриль только подтверждало мои самые худшие опасения, и я подсознательно готовился чуть ли не к ядерной войне с магиней.

В конце концов мне всё-таки удалось добиться от принцессы сбивчивого рассказа сквозь слёзы об их конфликте с Аладриель. Всё оказалось намного проще и прозаичнее, чем я себе навыдумывал. Аладриель была не только Верховной магиней, но и обычной женщиной, которая никогда не признает своих ошибок. Поэтому она сразу перевела все стрелки на несчастную Эланриль, обвинив её в том, что принцесса неправильно информировала её о моих действиях, что и стало причиной нашей с магиней размолвки. Вся желчь и обида, которые предназначались мне, были вылиты на головку несчастной девушки, и та находилась в очень расстроенных чувствах, граничащих чуть ли не с суицидом.

Участвовать в женских разборках я не собирался, тем более становиться в них арбитром, но увиливать было поздно. Мне очень не хотелось снова попадать под раздачу, и я опять начал злиться, готовясь к скандалу.

К тому моменту, когда мы подъехали к повозке, на которой ехала магиня, настроение у меня окончательно испортилось и я морально готовился к обороне, но Аладриель меня встретила покаянными речами: