Долгая дорога домой

Дружба с Пайпер Даймонд стала светлым пятном в ее жизни, полной постоянных перемен, лишений и нищеты. В отличие от других ребят, Пайпер не осуждала Кейт за ее внешний вид и отсутствие денег, а просто приняла ее такой, как есть. На очень короткое время Кейт почувствовала себя счастливой. В своей наивности она даже начала надеяться, что, может, на этот раз они пустят корни и обретут настоящий дом.

Как и следовало ожидать, счастье было недолгим. На следующее же утро после происшествия с Пайпер отец велел Кейт паковать вещи. Его снова уволили за пьянство.

Они помотались по Аризоне и Нью-Мексико и остановились в Техасе, где отцу удалось найти временную работу на животноводческом ранчо. К тому времени Кейт подала документы на курсы подготовки медсестер. Как раз перед окончанием школы ей сообщили в письме, что она принята.

Срок работы отца завершился, и он снова сказал ей, что они уезжают. Но на этот раз Кейт, уже достаточно взрослая, чтобы решать за себя и бороться за осуществление собственной мечты, отказалась ехать с ним.

После успешного окончания курсов она подалась в Лос-Анджелес. Работая там в больнице, познакомилась с Дэном Тернером и вышла замуж. Но так и не смогла забыть нескольких месяцев, проведенных в Кинсайде.

После маминой смерти, Кейт мечтала о семье. И Кинсайд дал ей возможность хоть на короткое время воплотить это желание в жизнь.

Узнав, что в новый корпус Кинсайдской Благотворительной больницы требуются медсестры, она воспользовалась подвернувшимся шансом.

Кейт знала, что доктор Маршалл Даймонд вот уже несколько лет работает в Чикаго, так что вероятность встречи с ним была очень незначительной. Стоило рискнуть.

– Вот ваш бутерброд. – Голос буфетчицы вырвал девушку из глубокой задумчивости.

– Спасибо. – Кейт отнесла поднос к кассе.

Поднявшись наверх, она тихонечко постучала в дверь палаты, прежде чем войти.

– Это я, – объявила Кейт и умолкла, увидев Сабрину, дремлющую на руках у отца.

– Она уснула, – прошептал Марш. – То есть, мне кажется, что она спит. За последние несколько минут она ни разу не шелохнулась.

– Верно, она спит, – подтвердила медсестра, поставив поднос на столик. – Можно, я переложу ее на кровать?

– Думаю, так будет лучше для нас обоих.

Кейт осторожно перенесла Сабрину с отцовской койки на только что застеленную соседнюю кровать. Бережно опустив спящую девочку на постель, она сняла с нее туфли, носки и шорты, оставив лишь футболку и трусики.

– У нее был тяжелый день, – заметил Марш.

– У вас обоих. Вам тоже следовало бы поспать, доктор Даймонд, – посоветовала Кейт, укутывая Сабрину одеялом.

Уложив девочку, она подошла к койке Марша.

– Если ночью вам что-нибудь понадобится, нажмите вот эту кнопку, – сказала она, приложив его здоровую руку к кнопке вызова медсестры.

Кейт уже собралась уходить, но неожиданно пальцы Марша сомкнулись на ее запястье.

– Спасибо за все, что вы сегодня сделали для Сабрины.

Девушка стояла, ни жива ни мертва. По ее коже бежали мурашки, дыхание застыло у нее в горле, а сердце билось, как сумасшедшее. Она еле сдерживалась, чтобы не выдернуть руку.

Хотя Кейт частенько представляла себе, что она сделает или скажет при следующей встрече с Маршаллом Даймондом, даже самые бурные ее фантазии не могли сравниться с реальностью.

– Я всего лишь выполняю свой долг. Спокойной ночи, доктор Даймонд, – выдавила она и шмыгнула за дверь.

– И никаких изменений? – поинтересовался доктор Франклин на следующий день.

– Никаких, – мрачно подтвердил Марш. – А как насчет исследования, которое сделали сегодня утром? Уже есть результаты?

– Все вроде бы в норме. Не нашли ничего такого, что могло бы привести к постоянной слепоте. Не забывай, Марш, еще и суток не прошло после аварии.

Марш вздохнул. Результаты исследования обнадеживали, но это было очень слабым утешением. Тревога и неодолимый страх перед слепотой не давали ему уснуть большую часть ночи.

Время от времени он открывал глаза, надеясь увидеть хоть что-нибудь: размытое пятно, тень – что угодно, лишь бы это свидетельствовало о возвращении зрения. Но вокруг царила чернота.

Неподвижно лежа в тишине, Марш прислушивался к дыханию своей дочери, радуясь, что она осталась невредимой.

– Выше нос, приятель, – сказал Том. – Я же предупреждал тебя, что вряд ли твое зрение вернется к утру.

– Но я не могу остаться здесь еще на один день.

– Выбора у тебя все равно нет. А где Сабрина? Как она спала?

– Дрыхла, как сурок. Я попросил одну из медсестер отвести ее в душ.

– Боюсь, мне все-таки придется позвонить в Службу защиты детей.

– Черт возьми, Том! Разве это так необходимо? – воскликнул Марш, закипая от злости.

– Марш, я, правда, очень сочувствую. Ты же знаешь, я забрал бы ее к себе, но вряд ли тебе еще и ветрянка нужна ко всем прочим неприятностям. Почему ты не позвонил матери в Ирландию и не попросил ее вернуться домой?

– Потому что к ее возвращению я могу уже выздороветь, и она только зря прервет поездку.

– А как насчет соседей?

– После стольких лет я уже и соседей всех перезабыл…

– Тогда у нас нет выбора… если только…