Долгая дорога домой

Опираясь на поименные списки партизан, нам удалось установить, что в период с ноября 1941 по октябрь 1942 года в партизанских отрядах Крыма было 308 крымских татар. Из них кандидаты и члены ВКП(б) составляли 63,5 процента.

Как сложилась их дальнейшая судьба:

Таблица 1

Поскольку обком нес непосредственную ответственность за все, что происходило в Крыму, то после снятия А. В. Мокроусова сразу же появилось постановление Крымского обкома ВКП(б) «Об ошибках, допущенных в оценке поведения крымских татар в отношении партизан, и мерах ликвидации этих ошибок и усилении политической работы среди татарского населения»[25].

Был произведен полный перевод стрелок. В обвинении не было ни слова о конфликте с военными, о пассивности в ходе боевых действий, о провале в подготовке партизанского движения, но зато на первый план справедливо были вынесены ошибки по отношению к местному населению. Решением ЦК ВКП(б)с фронта был отозван довоенный секретарь Крымского обкома ВКП(б) Рефат Мустафаев, которого в статусе секретаря уже подпольного обкома направили в лес. 3 октября 1942 года в лес прилетел еще один секретарь обкома – П. Р. Ямпольский.

Приезд Рефата Мустафаева в значительной степени стал сдерживающим фактором в захлестнувшей партизанское движение татарофобии, которая в основном навязывалась «военными». Впрочем, их тоже можно было понять: люди они в Крыму чужие, никого не знают, продовольствие им приходилось с боем добывать в деревнях, где для них все жители были татары.

В январе 1943 года в партизанском лесу насчитывалось всего 349 бойцов, а уже через месяц на 17 февраля – 266 человек, на 1 августа – 214 человек.

В июне – июле 1943 года в Крым стали прибывать специально отозванные с различных частей фронта крымско-татарские коммунисты: Мустафа Мамутов (до войны учитель 12-й школы Симферополя); Рамазан Муратов (до войны шофер Крымторга, а на фронте – водитель установки гвардейских минометов); майор медицинской службы Ваап Джалилев, Рамазан Куртумеров. В августе – бывший секретарь одного из райкомов Крыма капитан Таляд Тынчеров и еще один секретарь райкома – Джеппар Колесников. Но главным резервом оставались ранее эвакуированные «старые партизаны».

Вот коллективный портрет крымских татар второго, самого трудного периода партизанской жизни.

Таблица 2

Как видно, пополнение пока идет только с Большой земли. Только один человек пришел из дома, но это исключение. Таких людей могло бы быть и больше, но, как вспоминал Нури Халилов, когда он попросился в отряд, то ему отказали: партизанам по-прежнему нечего было есть.

Как сложилась судьба этих людей?

Таблица 3

Как мы видим, эвакуация все же продолжалась, но теперь это касалось только больных и раненых. По-прежнему партизаны гибли в боях. Нет ни одного случая дезертирства, никто из крымских татар этого периода не был расстрелян.

31 октября 1943 года части 51-й армии вышли к северному берегу Сиваша. Положение остававшихся в Крыму немногочисленных немецко-румынских войск казалось безнадежным. Во всех немецких и румынских частях и учреждениях началась предэвакуационная суматоха, не заметить которую было невозможно.

Жителям Крыма стало очевидно, что неделя, максимум месяц – и Крым будет свободен. Очень скоро эти слухи достигли партизанского леса и вызвали ажиотаж у партизанского руководства, которое приняло решение о развертывании массового партизанского движения.

На базе шести ранее существовавших отрядов было развернуто шесть бригад. Общее руководство над ними было возложено на Центральную оперативную группу, которой стал командовать секретарь обкома ВКП(б) Петр Ямпольский, что должно было повысить авторитет Крымского обкома.

В лес массово пошли коллаборационисты из так называемых крымско-татарских батальонов. 10-й и 11-й отряды 4-й бригады были полностью сформированы из дезертиров 149-го батальона вермахта.

В списке 10-го отряда указывалось, откуда пришел каждый боец, и наряду с его фамилией, именем, отчеством, годом рождения, домашним адресом, откуда он пришел, указывалась и его национальность.

Суммарный подсчет показал, что из пришедших в 10-й отряд добровольцев 149-го батальона: русские – 54 человека; греки – 14 человек; украинцы – 12 человек; крымские татары – 7 человек; казанские татары – 5 человек; армяне – 4 человека; узбеки – 4 человека; поляки – 3 человека; грузины – 2 человека; румыны – 2 человека; азербайджанцы – 1 человек; белорусы – 1 человек; болгары – 1 человек; евреи – 1 человек; карелы – 1 человек; лаки – 1 человек; словаки – 1 человек; хорваты – 1 человек[26].

Аналогичная картина и по 11-му отряду. Тем не менее до сих пор молодые историки продолжают настаивать на том, что эти батальоны были укомплектованы исключительно крымскими татарами. Сознательно не хочу указывать фамилии и научные степени, тут уж, как говорится, «Бог им судья!».