Долгая дорога домой (СИ)

Издалека посмотрели, как Стеллин со всех ног побежал к зданию, полному маленьких детей. Ему навстречу, как только он прошёл в кованые, ажурные ворота, уже бежал мальчик с серебристыми волосами. Готов поклясться, что глаза у него ярко-синие, как и у всех серебряных драконов. Стеллин присел, раскинул в стороны руки и поймал мальчугана в объятия, крепко притиснул к своей груди, целуя в серебристую макушку. Потом от избытка чувств подкинул его несколько раз вверх. Довольный мальчишка заверещал: «Папа, смотри, я лечу!» — разводя руки в стороны. До нас донёсся счастливый смех Стеллина. Дальше мы смотреть за ними не стали — просто знали, что теперь у мальчика всё будет хорошо. Настоящий, любящий отец всегда будет рядом с ним и в обиду своё драконистое чадо никому не даст. Не для того он согласился даже поменять мир.

Ещё Гриша попросил, чтобы я попробовал перенести его к отцу — вдруг получится. Даже адрес назвал. Как ни странно — сработало. И мой муж с затаённой грустью наблюдал из дальней комнаты за печальным немолодым мужчиной, перебиравшим, сидя на большом диване, старые цветные фотографии. Вдруг от двери раздалась переливчатая трель звонка и мужчина пошёл открывать. Впустил в квартиру мужчину примерно своего возраста и обняв его припал к губам в поцелуе. А Гриша прошептал, что пора уходить, а в голосе его я явственно услышал слёзы. Да, пора, не будем мешать. Нам пора домой!

39 глава

Анзоргус

По возвращении обратно во дворец чёрных драконов — свой дворец — из чужаков мы застали только Романа с Микаэлем. Как выяснилось, Ромка взял на себя временно обязанности хозяина и выпроводил всех вынужденных гостей по домам. Причём и армия, состоящая из всевозможных населяющих этот мир рас, дислоцировавшаяся около стен дворца, тоже исчезла. Ну и слава богу Роману!

Осталась, правда, Анютка с новорожденными и кормилицами, но она хлопот не доставляла никому. Потихоньку приходила в норму и собиралась тоже вскоре отправиться домой вслед за мужем. Об этом мне Гриша поведал, который уже успел проверить как себя чувствует его подопечная и её детишки.

Ну, а я, что? Раз угрозы войны больше нет, в государстве все текущие дела решены ушлым богом оборотней, то мне можно немного и расслабиться. И закрепить, наконец-то, наш союз настоящим слиянием, а не только объятиями и поцелуями! Ох, и размечтался я!

Приказал слугам накрыть стол с ужином в своей комнате и пошёл по дворцу разыскивать своих неугомонных мужей. Один нашёлся опять в покоях у Анюты, смотрящий на младенцев и удивляющийся на их быстрый рост и развитие. Вот ведь врач! А второй у Ромки с Микаэлем — с жаром рассказывающий о мире, из которого мы только недавно вернулись. А то ведь времени больше не найдётся!

Загрёб их обоих. Каждого под свою руку и поволок в свои покои — купать, кормить и любить! Мои они! Больше никому никогда их не отдам! Клянусь!

Авксентиэль/Сеня

Ага! Я дождался, наконец-то меня в буквальном смысле тащат в супружеские покои! Вот так, да! Накормили с рук, причём оба сразу кусочки в рот подкладывали, чуть не подавили, изверги! Но приятнооо… Потом купать потащили. Уж там оторвались, целуя каждый клочок только что вымытой кожи, не забывая, правда и между собой целоваться. Но тут уж и я момента не упускал — целовал их везде куда дотянуться мог — в шею, грудь — да куда попал, туда и целовал. И кто бы в этот момент ни оказывался под моими губами, мне было одинаково приятно. Такой приятной помывки у меня никогда не было. Член стоял, как стражник на посту! А когда его Анзор помыл, пройдясь при этом мыльной ладонью по всем стратегическим местам, вызвав предательскую слабость в коленях, а Гриша мыло смыл, да и поцеловал прямо в сразу засочившуюся смазкой головку, а потом и в рот взял его посасывая легонько, то тут уж я вообще чуть не кончил. Но чуть, видимо не считается и Анзор, сменивший Гришу в ласке моего члена преуспел — я начал кончать, разбрызгивая белёсые капли по этим довольным собой, жмурящимся от счастья лицам. Ноги сразу ослабели совсем и Грише пришлось меня поддерживать, пока Анзор с любовью массируя ноги, домывал мою расслабленную тушку. Посадили после на табурет, не желая даже сейчас, чтобы я их покинул и шёл греть кровать, хоть толку от меня уже здесь, похоже, нет. Ой, есть толк! Пока они там целовались и обмывали друг друга, я им обоим органы-то их помыл. Да и сидел теперь, с наслаждением вбирая в рот то один член, то другой. Заставив и их в конце концов кончить. Домывались они уже на скорую руку, торопясь выйти из купальни и вытеревшись начать всё действо заново, но уже в огромной супружеской кровати.

А я, что? Я только рад этому! Люблю их обоих! Мои они! Никогда больше с ними не расстанусь! Клянусь!

Голдиолус/Гриша

В постели мы сразу же переплелись руками и ногами, целуясь с всё нарастающей, после разрядки в ванной, страстью. Словно голодные, дорвавшиеся до пиршества, мы с жадностью целовали всё, до чего дотягивались губы.