Долгая дорога домой (СИ)

Это сколько же они уже отсутствуют? Пока я с Василием возился, пока значения Сениному отсутствию не придал, да ещё успокоенный принцем Яном, что ничего плохого с Сеней в компании бога-оборотня случиться не может, бездействовал. И когда уже терпение моё подошло к концу, и я решил действовать сам и послать за магом-телепортистом, в углу комнаты засветилось радужное окно телепорта и из него стремительно вывалился оборотень-человек с эльфом в руках, и впрыгнул в комнату оборотень-зверь. А телепорт тут же пропал, словно его никогда и не было. Всё произошло за какие-то секунды, даже понять никто ничего толком не успел. Но я понял сразу: где, скажите мне, мой Сеня?

Эльф в руках оборотня был мёртв уже давно. Причём смерть явно наступила от оружия из того мира, где я псом был и погиб там от такого же. До сих пор почему-то помню, как пули, жаля в тело, толкалис и швыряли его. После таких ранений не выживают, меня вот сюда, в это тело, прямиком выбросило. Но я даже рад этому — здесь я нашёл своё счастье и предназначение. Я чувствовал, что нужен этому миру, и весь без остатка я принадлежу ему.

А оборотень, притащивший тело эльфа, показался мне чем-то смутно знаком, только вот чем, я пока не понял. Лицо не знаю, а движения и манера говорить знакомы вроде. Но кто их этих оборотней разберет, может у них у всех такие движения — мягкие и плавные. Ну знаком — не знаком, а надо его послушать, что он там расскажет, почему с ними Сени не оказалось. Хотя я уже догадывался, что хорошего ничего не услышу — трупы сами по себе не появляются, да ещё с такими ранами.

На зверя кто-то накинул одежку, и он тут же перекинулся в человека. Отослал его одеваться в ближайшие покои, хоть вокруг одни мужики, да нечего мне тут голыми яйцами светить.

Сам в нетерпении слушал рассказ Романа о том, где он своего супруга разыскал и где моего потерял. Потом глянул на руку и глазам не поверил — вместо неё лапа с внушительными такими когтями, чешуйками покрытая. Как есть драконья, только меньше — много менбше — так вот ты какой полуоборот! До этого я такого за собой не замечал, а тут видно разозлился сильно, поэтому тело и отреагировало. И пусть этот бог РОМА спасибо скажет, что я выучился себя в руках держать, а то эти руки-лапы так и чешутся на морде его полосочек на память провести, да поглубже, чтобы красоты стал неописуемой. А под конец рассказа, когда этот смертник начал вещать о том, что Рому с его мужем мой любимый затолкал в портал, а сам там остался, я совсем озверел — всё-таки личико Роме подрихтовал. И пусть он бог, и лицо скоро примет первоначальное изображение, а если обернётся зверем, то и ещё раньше, но сейчас он щеголял глубокими, сочащимися кровью бороздами во всю левую щёку и подбородок. Глаз чудом не задел, а жаль.

Я бы и тело на ленточки пустил, если бы в этот момент Гриша не появился с известием, что роды прошли благополучно — и приплод, и роженица сейчас отдыхают. Голди просто бросился между Романом, истекающим кровью, и мной, уже тянувшим лапы для нанесения следующего увечья этому «богу». И, кстати сказать, Рома совсем не сопротивлялся, а только сочувственно глядел на меня глазом непострадавшей стороны лица. Да и остальные почему-то предпочли не вмешиваться, наверное, поведение несопротивляющегося оборотня подсказало, что не нужно этого делать.

— Уйди, Голди, не мешай! Он нашего Сенечку у врага посмел оставить! Какой он после этого бог и друг? — вполголоса угрожающе выговорил я.

— Прекрати буйствовать, Анзор! Король ты или плебей? Что за кровавые расправы! Чем ты лучше своего предшественника, если вытворяешь такое? Надо вместе думать, как Сеню выручать, а не вершить самосуд. Если Сеня его в портал втолкнул, а сам следом не пошёл, значит у него есть какой-то план, — теперь разошёлся не на шутку мой золотой дракон, аж глаза огнём заполыхали.

— Сеня велел его сжечь… Это его последние слова перед тем, как он нас в портал впихнул, были… — к Роме стремительно подошёл Микаэль и обнял его, несмотря на кровь на одежде, кстати сказать из ран она уже сочиться перестала. Встал спиной ко мне, будто говоря, что вот тебе на откуп, режь сколько хочешь, похоже он слышал, как я Сеню своим назвал.

Что такое неподдельное горе в чьих-то глазах, я увидел только что. Глаза у Гриши тускнели с каждым мгновением приходящего осознания грядущей непоправимой беды, а лицо всё больше становилось похожим на маску — серую, безжизненную. Каким-то чужим деревянным голосом он попросил меня проводить в отдельные покои и уделить немного времени. Подобного официоза я от него не ожидал, он словно внутренне отгородился от меня. Что за ерунда?

Препроводил Золотко в свою комнату. Занимать для разговора пустующее безликое помещение почему-то не хотелось, в кабинет тоже не повёл. Во-первых, не хотел официальности в разговоре о члене семьи, а во-вторых кабинет до сих пор сохранял чуждую мне ауру бывшего короля. Может быть мне это только кажется, но настолько личное я тут обсуждать не хотел. Да и, судя по выражению Гришиного лица, ничего приятного я сейчас не услышу.