Долгая дорога к дому

— В буквальном смысле — нет. Ты бы просто не старел — и перестал бы расти в возрасте лет пятнадцати. Но признаки этого появляются гораздо раньше и именно поэтому тебя засунули в больницу. Мэйат не хотели, чтобы люди узнали об этом и похитили тебя. Выманили на открытое место — ты вряд ли это понял — и подобрали.

— Как это — выманили?

— Они послали колонию своих микроскопических разведчиков, нанетов, чтобы управлять твоим сознанием… незаметно.

— Но зачем?

— Возможно, чтобы не дать людям напрасной надежды. Но для этого им было куда проще тебя просто убить. Ради тебя они пошли на большие… хм… расходы. Видишь ли, на Земле ты вряд ли был бы счастлив. Генетический сбой не наследуется, он не даст тебе неуязвимости или здоровья — ты бы болел и был так же уязвим, как все другие люди, с одной лишь разницей — ты бы не старел. Если бы это открылось — тебя разобрали бы на части, чтобы понять, как это происходит, или просто прикончили из зависти. Большинство бессмертных успевает это понять и потому они прячутся. Вечная юность — совсем не такая веселая вещь. Твоя психология, физиология — всё это оставалось бы подростковым, прибавлялся бы лишь жизненный опыт, а это не слишком веселое сочетание. Бессмертный должен таиться, жить как можно незаметнее, и его видимый возраст лишь добавляет ему трудностей. Он не может жениться, сделать карьеру, стать известным, богатым и так далее. Обычно он скитается, время от времени находя себе хранителя — какого-нибудь пожилого одинокого человека — и живет у него, или теряется в каком-нибудь крупном скоплении молодежи — там, где общество не проявляет особого внимания к тем, из кого состоит. Жизнь течет мимо бессмертных и они становятся её историками… хронографами… их комнаты забиты старыми тетрадями с описаниями давно забытых мелочей прошлого, дневниками… к этому можно привыкнуть… наверное. Они очень одиноки — мутация столь редка, что встреча двух бессмертных — дело почти невероятное. Да и случись она — они не смогут узнать друг друга. У них нет никаких отличительных признаков. Выявить бессмертного можно лишь длительным наблюдением — действительно длительным, минимум в несколько лет. Но там, у вас, бессмертным с каждым годом становиться всё труднее скрываться. Когда человек не взрослеет, это замечают быстро. Мэйат хотели помочь тебе… возможно, даже спасти тебя от смерти — на свой манер. Ведь любая юная жизнь воистину заслуживает спасения — любой ценой, даже столь высокой, как эта.

— Но тогда какой смысл был спасать меня на Земле, чтобы здесь сурами отрубили мне голову?

— Я думаю, что намерения тех, кто похитил тебя, не были злыми. Но им пришлось действовать поспешно, а торопясь даже они допускают ошибки. К тому же, они совершили эту экспедицию вовсе не ради тебя, и даже не ради твоего мира, а ради изучения всей твоей Вселенной. Эта экспедиция была великим делом — но для них ты был просто одним из неисчислимого множества образцов, мелочью, о которой в суматохе могли просто забыть и которая по недосмотру попала не в те руки. В могуществе они равны богам, — но разве ты слышал, чтобы все боги были добрыми? Кто-то из них сбросил тебя сюда — ради гнусной забавы. Потом произошло слияние двух ваших душ — вот этого они никак не ожидали, но так возникла совершенно новая личность, соединившая лучшие качества двух первых. Это ты. Вот как твое похищение выглядело со стороны — точнее, должно было выглядеть.

Анмай коснулся браслета и на стене засветился экран. Это был поток не только изображений, но и чувств — Сергей словно оказался там, внутри…

…В сумрачной, холодной пустоте возник свет — голубоватая размытая туманность. Она тут же стянулась в шар, вспыхнув сверхсолнечным ярким сиянием. Через секунду шар разорвался на части, потускнел и погас, разметанный вихрящейся пустотой. Из неё вынырнула огромная темная масса, — удлиненный эллипс с размытыми краями. Его смутная поверхность вращалась с непредставимой скоростью. Очень далеко сияла одинокая звезда — так далеко, что даже свет от неё шел сюда полгода.

Сергей ощутил исходящий из темной глубины взгляд — взгляд, от которого ничто не могло укрыться. Вдруг на оси эллипса сверкнула мгновенная вспышка, и отделившийся от него корабль умчался прочь, окруженный стремительно тающим голубым ореолом, такой же темный, но с почти четкими очертаниями, похожий на толстый равносторонний треугольник со скругленными углами и гранями, более выпуклый сверху, чем снизу. Он мчался к звезде, разгоняясь с таким ускорением, что любое живое существо на его борту было бы мгновенно расплющено. Но там не было живых существ.