Долгая дорога к дому

Он опомнился и помотал головой. Мира его детства больше не существовало. Этот мир тоже был ему незнаком — и он даже не знал, что произошло с ними.

— Что это было? — наконец спросил он.

Иситтала повернулась к нему. В полумраке её огромные глаза казались совсем темными.

— Теперь ты Житель Пустыни, как и мы. Отныне она не причинит тебе вреда — по крайней мере так, как могла бы. Плата была… более чем достаточной.

— А ты?..

— Я мало давала понять?..

Элари смутился и Иситтала первой поднялась на ноги, томно потягиваясь. Она была очень красива в этот миг и он любовался ей — но это было лишь любование, не больше. Желания в нем не осталось и следа.

Не одеваясь, нагишом, они пошли к машине. Элари ничуть не смутился, увидев Санам и Иккина, тоже нагих — сейчас они все были невинны, словно дети.

По-прежнему нагие, они приготовили завтрак и поели, посмеиваясь и посматривая друг на друга из-под опущенных ресниц. Элари уже начал подумывать, что неплохо и это утро тоже посвятить любви — так они все были красивы — но пришлось одеваться и трогаться в путь.

Когда они обогнули хребет, перед ними раскинулась бескрайняя щебнистая равнина пустыни Темраук. Она была ровной, словно стол, и Иситтала резко прибавила скорость. Окна кабины были широко распахнуты, холодный и свежий воздух плотной массой летел им навстречу. Земля впереди посинела, ушла вниз, в беспредельную высоту поднялось испятнанное сгустками темноты туманное небо со светлыми, жемчужно-серыми облаками. Они вихрились, струились и извивались, словно на скате взброшенной к небосводу волны. Приближались и налетали темные, глубочайшего синего цвета холмики, черные, как отлитые из металла кусты разбегались в безмолвном испуге, — а машина летела и летела в таинственную даль, где волны всхолмленной земли расплывались и сплавлялись с серыми шершавыми тучами в один вихрящийся вал. Тучевой вал стеной вздымался вверх, улетая в небесную бездну над их головами. Машина безмятежно нырнула под него, стремясь к загадочной цели, никем не отмеченной, ничем не ограниченной на темно-синем просторе…

Элари уловил резкий запах намокшей пыли, но, лишь увидев идущую прямо по земле стену красно-серой мглы понял, что надвигается песчаная буря. Иситтала, казалось, не замечала опасности. Пылевой вал накатился на них, померк свет и так далекого солнца, бешено захлопал тент, загудела и затряслась кабина. Песчаный туман заволок все вокруг. По равнине неслись густые желтые облака и плотные колонны смерчей, взвивавшихся в низкое серое небо. Из-под колес машины вылетали длинные хвосты щебня, тут же сносившиеся вбок. В щелях кабины над ухом стоял высокий, наглый, издевательский свист ветра. Редкие капли дождя высыхали среди несущейся пыли почти мгновенно, она набивалась в кабину и Элари начал чихать, то и дело протирая слезящиеся глаза. Он подумал, что следует остановиться — но укрытий тут не было и оставалось лишь как можно быстрей ехать вперед. Ветер то затихал, то налетал снова и страшные шквалы заставляли порой даже их тяжелую машину опасно раскачиваться на ходу. Так продолжалось больше двух часов. Затем небо прояснилось, песок осел на землю, но сильный ветер бушевал до полудня. Всё в кабине пропиталось пылью и кожа Элари покрылась ей даже под одеждой — он ёжился и поводил плечами, но поделать ничего не мог.

Безотрадный пейзаж изменился. На серой каменистой равнине появились низенькие кустики с густыми скоплениями ярко-синих цветов, издали похожих на колокольчики. Они пролетали мимо несущейся машины, как вспышки синих огоньков. На пепельно-светлой поверхности пустыни резко выделялись гребни и башни разрушенных базальтовых скал. В высоком солнце дня, когда серый щебень казался голубым или синим, они из черных превратились в густо-фиолетовые, острыми фестонами вершин вонзаясь в желтоватую ширь неба.

Ближе к закату их окружило море холмов, увенчанных развалами известняковых скал, очень светлых, порой почти белых. Веселый тон всей местности оживлялся перистыми гривами травы — её золотистые оторочки вились между холмами, клонились и струились по ветру серебрящейся в солнце ясного осеннего дня и как бы текущей над землей дымкой, словно тень воды на дне мелкого потока. Башни, гребни и глыбы светло-серых скал казались голубыми. Они сбегались группами, пестрили белыми известняками и серебристо-желтыми лентами высохших трав. Эти голубовато-серебристо-желтые холмы, протянувшиеся в призрачную даль до горизонта, казались Элари каким-то новым, радостным и неизведанным краем. В его жизни было мало таких впечатлений, как эта поездка по голубой "стране света". По солнечной холмистой степи медленно ползли сине-серые пятна облачных теней. Солнце уже спускалось к закату, голубые оттенки стали розоватыми и теплый день закончился прохладным вечером. Большая низкая туча наплывала с севера, оттуда порывами дул холодный ветер, но огромные розоватые пики светлых скал, разбросанные среди моря сухих и желтых трав, выглядели по-весеннему весело.