Долгая дорога к маме

«…Завтра мне шестьдесят пять лет. Годы эти ушли от меня, словно на мягких кошачьих лапах, так тихо и стремительно, что я не заметил.

Странно. Куда ушли? Ведь жизнь моя началась только вчера!

Я открыл глаза и увидел кусочек нашей прекрасной сибирской природы: пронзительно-синее небо, высокий ангарский берег, а на берегу дом, где жила наша семья. Глухо шумела Ангара, о чем-то своем шелестела впадающая в нее речка Кеулька, а на меня внимательно смотрели три пары глаз: мамины и сестер – Милы и Капы. Не знаю, сколько мне было: месяц, два, три? Память выхватывает только отдельные картинки – яркие и радостные. Но самой первой, конечно, я увидел бабку Степаниду с черными и корявыми от тяжкого крестьянского труда руками: это она принимала роды у моей матери, произведя увесистый шлепок в нужное место, отчего я громко заорал, оповещая жителей Кеуля о своем появлении на свет. Смотрите: вот он Я – ваше продолжение, ваша надежда и опора!»

(Рассказ «День рождения»)

Для автора (и для его героя, конечно) чрезвычайно важны традиции, вернее, остатки традиций, которые еще существуют в отдельных местах и отдельных сообществах. Можно только позавидовать персонажу рассказа «Семейный совет», к которому пришел старший внук с невестой и попросил у деда благословения на брак. Пусть это было неофициально, пусть не вполне серьезно (сейчас даже у родителей не спрашивают!), но все же так наивно-трогательно… Разумеется, дед вспомнил свое собственное сватовство, трудности, с ним связанные, и всю свою нелегкую, но счастливую жизнь в многолетнем браке… А поздно вечером, уже перед сном, младший внук Паша признался деду, что влюблен в свою одноклассницу, но не знает, как сообщить ей об этом – стесняется… Этот рассказ – ответ автора тем, кто уже похоронил институт семьи и брака, кто отвергает любовь, верность, самопожертвование, и даже свою единственную на свете «половинку» предпочитает искать с помощью компьютера…

Отдельный блок рассказов выделен автором под рубрикой «невыдуманные истории» – это портреты-зарисовки людей, с которыми его сталкивала судьба. Люди эти ничем не примечательны, кроме, пожалуй, одного – они отвратительны. Целая галерея отрицательных персонажей проходит перед читателем: судья-взяточница, общественница-шантажистка, руководитель банды, рядящийся в одежды респектабельного бизнесмена, старый партийный работник, вымогающий у бывшего коллеги кусочек недвижимости… Да, они неинтересны, и писать о них, возможно, и не стоило бы, если бы не одно обстоятельство: они типичны для нашего сложного времени, когда слово «коррупция» стало обыденным, привычным, а высокопоставленные коррупционеры никого не боятся, потому что их охраняет целая армия продажных судей и адвокатов. Именно в этих «невыдуманных историях» проявляется темперамент Зарубина, его умение хлестко и точно характеризовать общественные пороки, его гражданская позиция.

Завершает книгу большой очерк о великом волейбольном тренере Платонове, человеке нелегкой судьбы, ярком и талантливом. Блюстители жанровой чистоты, вероятно, не согласятся с тем, что в художественной ткани книги появляется откровенная публицистика, но вряд ли это смутит автора. У него тоже свои резоны: знаменитому петербуржцу слишком многого не додали и при жизни, и после жизни. Нужно спешить, нужно исправить положение, нужно восстановить справедливость… С этой точки зрения автор, разумеется, прав, и кому придет в голову упрекать его за «жанровую неразбериху»…

О рассказе «Во сне и наяву…» хочется сказать особо. В нем нет четкого сюжета, какой-то явной сверхзадачи, а просто есть дедушка, внук, теплая осень, дача, поездки на велосипеде, обыденные домашние разговоры, замечательная природа, словом, все то, из чего и состоит настоящая жизнь. Жизнь без ложного пафоса и так называемой «идеи», которую неопытные авторы часто помещают в самый конец произведения, боясь, что читатель не поймет их глубокого замысла.