Долгая дорога к счастью

— Я все-таки помогу, — повторил он уже твердо. — Если уж я там насорил, то я и должен прибрать.

Она хотела так же твердо возразить, заверить его в том, что она вполне сумеет управиться одна, без его помощи. Но не могла же она запретить ему входить на кухню собственного дома.

Они вышли из спальни и спустились по лестнице вниз. Слыша его шаги за спиной, Элизабет сознавала грозящую ей опасность. Он наверняка сейчас ее рассматривал: переводил взгляд с плеч на талию и дальше вниз, на эффектно перекатывавшиеся округлые ягодицы. Или у нее самой слишком разыгралось воображение?..

Впрочем, его помощь оказалась как нельзя кстати: они быстро сложили в холодильник неиспользованные продукты, подмели пол и занялись посудой.

Элизабет удивлялась: почему вдруг кухня, всегда казавшаяся ей такой просторной и большой, неожиданно стала маленькой?

— Ты могла бы сообщить мне всю правду, пока Ричарда и Эндрю нет, — сказал вдруг Тэлбот, намыливая очередную тарелку.

— Правду? — она с любопытством покосилась на него.

— Моя пицца все-таки лучше... — В его темных глазах мелькнуло самодовольство.

Элизабет расхохоталась.

— Если быть до конца честной, все пиццы показались мне одинаковыми на вкус. Хотя я допускаю, что твоя была приготовлена более искусно. Я различала их разве что по внешнему виду. Эндрю украсил свою пиццу колечками сладкого перца, Ричард залил ее соусом, а твоя была аккуратной, но в ней было слишком много лука.

Его раскатистый, глубокий смех согрел ей душу.

— Ну, и каков же будет приз? — спросил Тэлбот, завернул рукава рубашки и погрузил ладони в мыльную воду.

— Торт-мороженое в виде пиццы. — Элизабет схватила полотенце и встала рядом, стараясь не думать о том удовольствии, которое ей доставляло его присутствие. — Мне захотелось, чтобы каждый отрезал свой собственный кусок победы.

— Отличная идея.

Элизабет наблюдала, как Тэлбот мыл тарелки. Она старалась не замечать его обнаженных предплечий, его длинных чувственных пальцев, которыми он нежно проводил по фарфору. Она почти видела, как эти пальцы гладят ее тело...

Он передал ей еще одну тарелку.

— Когда мы закончим с посудой, то, как мне кажется, вполне заслужим по куску твоего торта-мороженого.

— Хорошая идея. — Элизабет сейчас сама была не против отведать чего-нибудь вкусного, лишь бы избавиться от непозволительных мыслей о Тэлботе.

Еще несколько минут они работали молча. Он мыл, она протирала. Изредка, когда они передавали друг другу тарелки, их пальцы соприкасались. Элизабет не удивилась бы, если бы после очередного прикосновения между их ладонями вдруг проскочил электрический разряд.

Но Тэлбот никак не выдавал своих чувств. И Элизабет вдруг страстно захотелось проникнуть в его сердце и прочитать его мысли.

— Ты когда-нибудь сердишься на себя за то, что жертвуешь слишком многим ради Эндрю? — спросил он внезапно, когда последняя вымытая и вытертая тарелка была отправлена в посудный шкаф.

— Возможно... — ответила Элизабет. — Иногда меня действительно слегка раздражает, что я делаю так много. Но я сержусь на себя и за то, что сделала так мало. Отрезать тебе кусок торта?

— Не отказался бы. Почему бы нам не выпить по чашке кофе? — предложил он.

Через пару минут они уже сидели за столом, рядом с ними дымились чашечки с кофе и стояли тарелки с кусочками торта-мороженого.

— Почему ты спросил меня об Эндрю? Неужели ты на самом деле думаешь, что я зря пошла у него на поводу и приехала сюда?

— Нет, совсем нет, — покачал головой он. — Ты необыкновенная мать. — Он вытер рот большим пальцем и задумчиво вздохнул. — Когда дело касается Ричарда, я сам иногда не могу понять, правильно ли поступаю, все ли делаю для его счастья.

Элизабет улыбнулась.

— И ты сердишься, что был с ним слишком суров или слишком мягок. А еще — что потратил на него чересчур много или чересчур мало времени. Все это так похоже на меня...

Тэлбот кивнул.

— Иногда мне кажется, что, если бы ни ты, ни я ничего не делали для Ричарда, он, вполне вероятно, вырос бы самостоятельным и ответственным человеком.

— Почему ты так считаешь? — спросила она, сразу насторожившись. Он вряд ли мог обвинить ее в том, что Ричард так и не стал взрослым человеком. Она вышла замуж за мальчика, который, словно назло ей, за годы их супружеской жизни ничуть не изменился.

— Расслабься, — сказал Тэлбот. — Это не обвинительный вердикт, направленный против тебя как его жены. — Он взял с тарелки кусочек торта и добавил: — Я просто подумал, что мы оба живем по одним и тем же принципам.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы надеемся только на себя. — Он не отрываясь смотрел на Элизабет. — Все те годы, пока ты была замужем за Ричардом, ты ни разу не обратилась ко мне за помощью. Когда Ричард забывал оплачивать счет за электричество, твоя компания-поставщик отключала вам свет. И ты никогда мне не звонила, а шла и сама во всем разбиралась. Ты сумела справиться с миллионом маленьких кризисов и никогда не просила помочь.

— Я останавливала себя, едва у меня возникало желание обратиться к тебе за помощью.

— Почему?