Долгая дорога в небо

Регистрацию на рейс я прошел довольно быстро. Место мне досталось хорошее, возле аварийного выхода. Что меня очень радует. Не то, чтоб я с трудом помещался на другие места – метр восемьдесят роста и семьдесят с копейками килограммов веса сложно отнести к разряду выдающихся габаритов. Но в восьмичасовом перелете неминуемо захочется вытянуть ноги. Места возле аварийных выходов это позволяют, в отличие от большинства прочих. Нет, в бизнес-классе, конечно, можно и тюленя на лежбище изобразить – места хватит. Но я не настолько изнежен, чтобы платить за такую возможность в несколько раз больше. Мои шаги гулко отдаются в туннеле телетрапа. Похоже, я крайний из пассажиров. Надо поторапливаться. Сам ненавижу, когда приходится ждать опаздывающих паксов[«пассажир» на авиажаргоне.]. Это ведь время, а график подготовки самолета расписан поминутно. И чтобы наверстать упущенное, приходится носиться молодым сайгаком. Ни к чему так напрягать коллег. Я ускоряю шаг и вскоре уже вижу самолетную дверь. Киваю подпирающему стену механику и протягиваю посадочный талон бортпроводнице[в авиации членов кабинного экипажа называют бортпроводниками или просто проводниками]:

- Добрый вечер. 22 Альфа. Направо, в начале второго салона, верно?

- Здравствуйте, добро пожаловать на борт. Да, все правильно.

Прохожу к своему месту и ставлю сумку на пол. Снятую куртку отправляю наверх, на багажную полку и наблюдаю за тем, как путешествующий на следующем ряду кресел мужик укладывает на эту же полку чемодан. Не понимаю таких людей. Многократно же говориться же русским (а так же английским) языком – размещайте ваш багаж под сидением кресла, полки предназначены для верхней одежды. Но нет, все равно пихают туда чемоданы, не задумываясь о возможных последствиях. Может быть, я и не прав, но лично мне в аварийной ситуации получить по голове собственным баулом было бы обидно.

Тем временем из динамиков аудиосистемы уже слышалось приветствие командира, сообщавшего, что он со своим коллегой ужасно рад приветствовать нас на борту самолета, выполняющего рейс Москва – Владивосток. Всякая лабуда о том, как авиакомпания беспокоится о наших безопасности и комфорте мне была сто лет не интересна. Из важного я отметил, что полет должен занять 8 часов 15 минут. Дисциплинированно просмотрев демонстрацию аварийно-спасательного оборудования (и попутно оценив фигуру проводницы), я прикрыл глаза и принялся развлекать себя предположениями о составе ужина.

Ужин меня ничем не удивил. Я предпочел гречку с говядиной. Вообще люблю я эту кашу. Не в последнюю очередь – за крайнюю «технологичность» готовки. За ней практически не надо следить, что меня очень радует. Не люблю я стоять над плитой. Лучше в это время чем-то нужным или приятным заняться. А тот же рис такого подхода не прощал и постоянно «убегал» из кастрюли, вынуждая потом мыть плиту. Ну а перловую, пшенную и другие крупы я с трудом переносил после армии. Наелся этих «болтов», как мы их называли, на всю оставшуюся жизнь. Конечно, если альтернатива будет между перловкой и голоданием – я и перловку схомячу. Но при наличии выбора – нафиг-нафиг.

Завершив процесс приема пищи, я недобрым словом помянул наших «экономистов», за 4 года моей работы в компании успевших сократить порции чуть ли не в полтора раза. Что, на мой взгляд, является форменным крохоборством. Или они логикой Раскольникова пользуются – «десять старушек – рубль»? Ну и черт с ними. За 8 часов с голода я не помру точно, а во Владике нормально пообедаю.

Что я забыл в столице Приморья? Да ничего, в общем-то. Просто люблю путешествовать и стараюсь в каждый отпуск выбраться куда-нибудь в новое место. Нравится мне это ощущение полной свободы, накрывающее по прибытию. Ты никому ничего не должен, никому до тебя нет дела, тебе никуда не надо спешить. Такой расслабон накрывает… Так что мне путешествия – как оттдушина. Одна из нескольких, но самая эффективная. Впечатлений на хватало надолго. Именно такие «вылазки» на 3-4 дня дают мне заряд бодрости и позитива, которого хватает до следующего отпуска. Но нафиг все эти «размышлизмы» - надо спать. Как говорят в армии – хороший солдат спит всегда, когда он не ест. Посему я привычно отключился от окружающих шумов и почти сразу уснул.

15 марта 2008 года, 14 часов 28 минут. Приморский край, аэропорт Кневичи.

Встретило меня Приморье хорошим таким ветерком, швыряющим в лицо редкие хлопья снега. Но мне не привыкать. При моей работе быстро учишься спокойно воспринимать и переносить любую погоду. Хоть солнцепек и плюс тридцать в тени, хоть тридцатник минуса с метелью. Позиция руководства – «Aircraft must fly»[«Самолет должен летать» - англ.], а ощущения обслуживающего персонала – это «проблемы индейцев». Которые, как известно, шерифа не беспокоят. В общем, какого-то негатива местная погода у меня не вызвала. Быстрыми, жадными затяжками выкурив сигарету, я утрамбовал свой организм в автобус, направляющийся в собственно Владивосток.