Долгая дорога в небо

Перед лицом такой проницательности я не стал утверждать, что заглянул полюбоваться подлинником Караваджо и последовал за несущимся семимильными шагами в сторону кабачка Цзо приятелем. Лишь ускорил шаг и, догнав спутника, поинтересовался:

— Что нового в твоих владениях?

— Скажешь тоже. — фыркнул Гарри. — Владения. А нового… Дожди скоро — особой работы не получиться. Так что начальство стоит на ушах и требует миллион отчетов. Ну его к черту! Ни слова о работе, слышишь?

— Слышу, слышу — ответил я с интонацией зайца из «Ну, погоди». — Телеграмм мненикаких не было?

На этом вопросе Гарри сбился с шага и несколько растерянно замер.

— Слушай, а было что-то. Тебе срочно? Или, может, на обратном пути зайдем? Все равно у людей рабочий день давно кончился.

— Дружище, давай лучше сейчас. А то забудем еще.

Поскольку отойти далеко мы не успели, поход за телеграммой много времени у нас не занял. Оказавшись в местном пункте общепита и культурного досуга, я развернул бланк и вчитался в текст. Ну да, как и ожидалось, телеграмма из Неаполя, с аккумуляторного завода, и содержит перечень выпускаемой продукции с характеристиками и ценами. Убедившись, что больше ничего там нет, я передал распечатку Руперту. Он у нас специалист по строительству — ему и карты в руки. Высчитывает потребную мощность, исчисляет, сколько аккумуляторов понадобится, сколько они будут весить и какую площадь займут, выдержат ли это дело перекрытия… А я в это лезть не буду, ибо не копенгаген. Лучше пожру, благо кормят здесь неплохо. Это алкашка у Цзо — бормотуха, в сравнении с которой «Виноградный день» — райский нектар. То ли вино, то ли брага из сока какого-то местного дерева. А еда — вполне доброкачественная, разве что с уклоном в дары моря. Ну плохо здесь с мясом. Свиней еще не забивали, да и мало их пока на острове. Так что в широкую продажу свининка вряд ли попадет. Разойдется среди родственников, друзей и знакомых. Еще кроликов некоторые держат, знаю, но изобилия крольчатины пока нет. Еще не расплодились ушастые, видимо. А куры здесь, в большинстве своем, не мясные, а яйценосные. Купить можно и зарезать тоже, но глупо получится. И недешево, и толку особого не будет.

— Гарри, я тут по дороге видел — в бухте с лодки какие-то мешки выгружают. Причем не в первый раз такое наблюдаю и думаю, чтобы это могло быть. Уже догадки строить устал. Ты не знаешь случайно?

— Такие здоровые, но не особо тяжелые на вид, с чем-то угловатым, типа кусков угля?

— Что большие — это точно. Про тяжесть не знаю — не грузил. Да и далеко было, чтобы рассмотреть подробности вроде угловатости.

— Скорее всего — гуано.

— Надо же… — удивленно протянул я. — Оно и здесь есть.

— А ты не знал? — пришел черед удивляться Гарри. — Ты крутился вокруг архипелага, должен был видеть, что он из себя представляет.

— Мне заплатили за то, чтобы я водоросли высматривал, а не гуано — отмазываюсь я.

— А это вообще что? — вступил в нашу беседу Руперт, очевидно не понимающий, о чем идет речь.

— Гуано — это сухое дерьмо птиц. Используется как сырье для химической промышленности и как удобрение. Здесь ближе к материку — целая куча мелких скалистых островков. И на ни просто пропасть этого дерьма. — просвещает новичка в здешних реалиях Гарри.

— А сейчас-то оно зачем? — продолжает недоумевать Руперт. — Дождями же смоет все, что посадишь.

— Сейчас местные просто запас делают. А использовать буду весной. И ты не прав на счет того, что все смоет. Я тоже сперва так думал — продолжил просветительскую работу орденец. А потом узнал, что зимой хорошо рис выращивать.

— Каким образом? — удивился уже я.

— Обыкновенным. Рис же в воде растет, верно?

— Ну да — не посмел я отрицать очевидное.

— Вот в начале сезона дождей его сажают, дождями поле заливает и всю зиму рис растет. А потом поля высыхают и можно собирать урожай.