Долгая игра (ЛП)

Конгрессмен Уилкокс действительно был источником этих утечек?

И если это так – откуда он об этом узнал? И мог ли у него быть доступ к какой-то ещё засекреченной информации?

Он знает что-нибудь о спецгруппе телохранителей президента? От этого вопроса у меня перехватило дыхание. Что, если он получил эту информацию? Он мог передать её? Не только прессе – а террористам?

Когда мне нужно было подумать, я гуляла. Боди не остановил меня, когда я вышла из дома. Я обошла квартал по кругу. Затем ещё раз. И ещё раз. Всё это время я говорила себе, что я видела связь там, где её не было. Даже если конгрессмен Уилкокс сливал информацию в прессу – а мы всё ещё не знали этого наверняка – возможно, он был просто грязным политиком, пытавшимся получить продвижение по карьерной лестнице.

«Senza Nome» специализируется на проникновении. У них есть кто-то в конгрессе. Должен быть.

На этот раз, когда я свернула к дому, я увидела, что кто-то сидел на крыльце. Я не сразу узнала его в свете фонаря.

— Генри? – я окликнула его, шагая к крыльцу. – Что ты здесь делаешь?

Он сидел на бетонных ступеньках. За всё время нашего знакомства я ещё никогда не видела, чтобы Генри Маркетт сидел на земле. Его глаза выглядели мрачно.

— Всё в порядке? – спросила у него я.

Генри поднял на меня взгляд. Половина его лица всё ещё находилась в тени, а в его глазах отражался свет уличного фонаря.

— Впервые я увидел тебя, — произнёс он, — на похоронах моего дедушки.

Я опустилась на ступеньку рядом с Генри, не зная, к чему он клонит. Почему он выглядел так, словно он прошел через зону военных действий и увидел что-то ужасное?

— Потом, — продолжил Генри, — на поминках моего дедушки, я увидел тебя с моей сестрой и Ашером. Вы трое бросали воображаемые камешки, — он сделал паузу. – Помнишь?

— Да, — я помнила, что Генри посмотрел на нас, как на сумасшедших, словно не мог даже представить себя бегающим босиком по траве или притворяющимся бросать камни.

Генри сглотнул, а затем поднял руку. На моих глазах, он сделал вид, что бросает камешек.

— Как тебе? – хрипло произнёс он.

— Ужасно, — ответила я. – Он сразу пошел на дно и ни разу не подпрыгнул.

Генри хрипло рассмеялся. Я показала ему, как это делается.

— Всё дело в повороте запястья.

Уголки губ Генри едва заметно приподнялись. Он опустил взгляд на свои руки и воображаемый камешек.

— Иногда Талия просыпается с криками, — его кадык дёрнулся. – Сначала мой отец. Потом дедушка, — в голосе Генри слышалась решительность. – Я говорю ей, что я никогда не позволю, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое, но она волнуется не о себе. Она волнуется обо мне. О нашей маме.

Я вспомнила себя в возрасте сестры Генри. Вспомнила, как боялась, что однажды дедушка или Айви могут исчезнуть.

Генри опустил руку в стоявший рядом с ним рюкзак и достал из него белый конверт с моим именем. Я взяла конверт и открыла его. Внутри лежала поздравительная открытка. На ней был изображен элегантный белый свадебный торт, украшенный кружевом.

— От Ашера, — сказал Генри. Он закатил глаза, но напряжение в его голосе не ослабло. – На моей был блестящий пони.

Я раскрыла открытку. Внутри Ашер вычеркнул слова «Поздравляю с вашим бракосочетанием», и написал над ними: «Спасибо, что пыталась доказать, что я не маньяк-убийца».

— Если Джона Томаса убили из-за того, что он нашел в файлах своего отца, — хрипло сказал Генри, — если существует хотя бы шанс, что в этом замешаны влиятельные игроки, и кто-то из них хочет, чтобы виноватым посчитали Ашера…

Не только Талия Маркетт боялась кого-то потерять.

— Я договорилась с Уильямом Кейсом, — сказала я сидящему рядом со мной парню. – На следующем допросе у Ашера будут лучшие адвокаты в стране. Мы не позволим, чтобы с ним что-нибудь случилось, Генри.

— Кендрик, — произнёс Генри, оборачиваясь ко мне с грустной улыбкой на лице. – Некоторые вещи не можешь исправить даже ты. Если правильные люди хотят, чтобы правда о смерти Джона Томаса осталась тайной, как мы сможем их остановить? Как мы можем остановить хоть что-то?

Я знала, что Генри думает о смерти своего дедушки, скрытой, как дело национальной безопасности, и о смерти его отца, переписанной Айви в мгновение ока. Когда я впервые увидела Генри, он шагнул вперед, заслоняя собой свою мать во время похорон его деда. Я увидела в нём знакомую нужду защищать дорогих ему людей.

Он хотел защитить Ашера. И Талию. И меня.

— У Айви есть файлы, — произнёс Генри. – Как и у конгрессмена Уилкокса. Если бы мы смогли в них заглянуть, мы могли бы понять, с чем мы имеем дело.