— Тогда, — сказала Даниэла, — возможно, то, что мне от вас нужно, не будет такой уж большой жертвой.
После недолгой тишины наёмник опустил пистолет.
— Думаю, я выражу мнение всей своей команды, — сказал он ей, — если скажу, что мы хотим, чтобы нам заплатили.
— Поздравляю, — с горящими глазами Даниэла опустила собственный пистолет. – Теперь вы официально работаете на меня.
ГЛАВА 63
Соединенные Штаты не вели переговоров с террористами. А значит, теперь, когда Даниэла захватила Хардвик, ей пришлось договариваться с кем-то другим.
— Ты в порядке? – дрожащим голосом спросила у меня Айви на другом конце телефонной линии.
— Я в порядке, — ответила я.
— Ты…
— Я в порядке.
Я услышала, как Айви вдохнула. Хоть мы и говорили по телефону, я практически видела, как она пытается взять себя в руки.
— Ты наказана до тех пор, пока тебе не исполнится сорок.
— Мы готовы принять эти условия, — ответила я, контролируя свои эмоции так же, как она контролировала свои. – Тебе нужно только предоставить транспорт.
Сидящая напротив меня Даниэла склонила голову набок, глядя на телефон, на котором я включила громкую связь.
Даниэла контролировала Хардвик. Она хотела прийти к мирному решению – но она не собиралась возвращаться в тюрьму. Не эта женщина организовала эту ситуацию. Не она её накалила. Но теперь она управляла происходящим, и она не освободит Хардвик, пока не поймёт, что это в её лучших интересах.
Наше сотрудничество осталось в прошлом.
— Транспорт? – после длинной паузы переспросила Айви. – За происходящим наблюдает весь мир. Это не может закончиться перемирием. Они должны сдаться.
— Ученика подстрелили, — произнесла я. Мне казалось, что я наблюдаю за тем, как я бесстрастно произношу эти слова, со стороны. – Ему нужна медицинская помощь, Айви.
На другом конце провода повисла тишина.
— Генри нужна медицинская помощь, — повторила я. Стоило мне произнести имя Генри, мои эмоции попытались вырваться на свободу.
— Чтобы у меня что-то получилось, — парировала Айви, — мне нужно, чтобы они сдались. Мне нужны террористы в наручниках.
Даниэла подалась вперед, складывая руки на столе.
— Возможно, — сказала она, — мы все можем получить то, чего хотим.
…
Я сидела на полу в пустом кабинете. Рядом со мной Доктор Кларк обрабатывала рану Генри.
— Не волнуйся, — на удивление спокойно, учитывая обстоятельства, сказала мне она. – Ранение в плечо редко бывает смертельным.
— Почему?
— Если пуля не задела важную артерию…
— Нет, — с нажимом произнесла я. – Почему вы согласились сдаться?
— Потому что, — мягко произнесла Доктор Кларк, — это для общего блага.
Правительство Соединенных Штатов хотело увидеть террористов в наручниках. Этот кошмар должен был получить лицо. Они должны были победить.
Миссис Перкинс была мертва. И, как только Даниэла спросила, Доктор Кларк предложила сдаться. В качестве покаяния?
Даже сейчас, после всего, что случилось, Доктор Кларк делала всё во имя «Senza Nome».
Террористы сдадутся, как и хотела Айви. Миссис Перкинс в мешке для тел и Доктора Кларк в наручниках.
И две трети наёмников.
Оставшиеся мужчины – те, с кем Даниэла заключила сделку – выберутся из этого живыми и значительно обогатятся, при условии, что они помогут вывести из строя остальных. Удивительно, сколько мужчин было готово предать свой отряд, если на кону стояли двадцать миллионов долларов и обвинение в государственной измене.
Я услышала первый выстрел.
Большинство из наёмников, которых Даниэла предложила преподнести Айви на тарелочке, не хотели сдаваться. Именно поэтому Даниэла оставила двух мужчин у моей двери – и больше мужчин у дверей кабинетов.
Даниэла спустила снайперов с крыши. Она впустила штурмовую группу и теперь они делали свою работу.
— Она выберется? – внезапно спросила Доктор Кларк. – Даниэла?
Таким был план – и, судя по тону Доктора Кларк, она этого хотела. Только этого.
— Вы правда делаете это ради всеобщего блага? – спросила я. – Или ради неё?
— Всё чисто! – я услышала в коридоре чей-то крик.
Это был знак, что остальные наёмники – люди Даниэлы – должны были уходить. Даниэла сбежит. А вместе с ней – несколько мужчин. Правительство получит свои мешки для трупов и свои аресты.
И никто и никогда не узнает правду.