Долгая история (СИ)

Тиштря, оглушительно свистя в свой судейский свисток, приостановил игру, пользуясь возможностью дать отпущенному на волю обездвиживающему мячу ускользнуть от игроков.

Сашка еле-еле, со стоном перевернулась на спину, хватая ртом ледяной воздух. Над ней где-то далеко-далеко в небе метались игроки. Некоторые, пользуясь паузой в игре, спускались на поле, чтоб передохнуть. У неё над ухом уже шуршали цветастые юбки Ягге, и узловатые сухонькие руки деловито ощупывали грудную клетку. Сашка взвизгнула, дёрнувшись под ними.

— Да цела! — это Юра через санитаров пытался пробиться к сестре, и Ягге сердито махала на него руками. — Три ребра сломано, четвёртое, может, треснуто, и сотрясение. Ничего, после чего я не ставила бы на ноги учеников этой школы раньше!

В то, что самое страшное, чем Сашка отделалась — это переломы, Юре верилось с трудом при ужасающей стремительности её падения и виде залитого кровью лица. Сашка через вспыхивающие в ней огни боли и туман в голове ощущала прокатывающие по его сознанию волны паники.

Когда его всё-таки пустили ближе, так напугавшая его кровь, однако, оказалась сочащейся из рассеченного струной лба. Пока джины хлопотали вокруг сестры, подтаскивая к ней носилки, Юра, ноги у которого подкосились, сидел рядом на песке, держась одной рукой за неё, а другой за левый бок. Глядя на его болезненно кривящиеся губы, Ягге, прошуршав юбками, подошла к Бейбарсову и, велев ему немедленно подняться, деловитыми скупыми движениями, несмотря на протесты, ощупала рёбра.

— Сделай лицо проще — твои кости целы! — констатировала она и так очевидный для Юры факт.

На песок неподалёку приземлился потрепанный Накамура. Сямисэн его, кроме двух порванных и безжизненно свисающих с грифа струн, однако, после столкновения выглядел практически непострадавшим. В отличие от Юриной сестры.

Гнев вздыбился в Бейбарсове лавиной, и он угрожающе медленно двинулся к Накамуре — который, впрочем, уже сделал несколько шагов ему навстречу, через Юрино плечо разглядывая Сашку.

— Прошу прощения, что так вышло. Я её не сильно ушиб? — оранжевые отблески исчезли из его глаз, но выражение лица по-прежнему сохраняло свою жёсткость, так несочетающуюся с повседневным образом защитника Кицунэ.

— У неё четыре ребра сломано! — прорычал Юра, честное слово, не знающий, что ещё сдерживало его от того, чтоб прыгнуть на Накамуру и несколько раз приложить его головой о песок. Или хотя бы пульнуть парой-тройкой красных искры в подлую лисью морду.

Скулы Накамуры напряглись, и тон голоса упал на полградуса ниже.

— Как я уже сказал: мне жаль, — со спокойным нажимом повторил он, глядя прямо в глаза Бейбарсову. — Но это драконбол. Это опасный спорт, жестокий спорт. Люди здесь могут покалечиться. Если она хочет играть в высшей лиге — а она ведь хочет, как и ты, насколько я понимаю? — пусть будет готова к этому. И ты будь.

Юра буравил Рому агрессивным взглядом, но что-то внутри безошибочно подсказывало ему, что, на самом деле, он не бросится на Накамуру. Потому что, как бы не хотелось Бейбарсову впечатать в его лисью морду свой кулак, и как бы жестоко не звучали его слова — он был прав. Они с Сашкой знали, во что лезли, и они оба хотели этого больше всего на свете. Очень по-дурацки было, суя за мёдом лапу в дикий улей, жаловаться, что пчёлы кусаются.

Дали свисток, возвещающий, что всем игрокам надлежит вернуться на свои места. Сборной Тибидохса назначили пробивать штрафной с одурительным мячом, которым на момент перерыва владел Филипп. Накамура, кинув ещё один вопросительный взгляд на Сашку, которую на носилках уносили с поля, вновь оседлал свой сямисэн и взлетел.

Юра, посмотрев в небо, обвёл взглядом трибуны. Сашкина боль не давала ему покоя, не давала сосредоточиться ни на чём, кроме мысли о том, насколько ей больно. Раздирала сердце, жгла калёным железом сознание: он не доглядел, он не защитил. Он должен был. Юра развернулся — песок заскрипел под подошвами его ботинок — и пошёл за Ягге и джинами-санитарами.

— Куда?! — Соловей, словно на пружине, вскочил со своего места, страшно пуча свой единственный глаз. — Куда ты пошёл? Сейчас же вернись в игру!

Юра под недовольный гул тибидохских фанатов продолжал идти к тому краю купола, где располагался выход с поля.

— Бейбарсов, Лигул тебя за душу, немедленно бери свою доску и поднимайся в воздух! Вернись! Отомсти! Размажь их по полю! — хрипло гаркал сверху Соловей, на каждом новом предложении делая удар жилистой ладонью по перилам тренерской ложи и явно сдерживаясь, чтоб не засвистеть. — Это всего-то четыре ребра, а не шея!

— Да хоть мизинец! — подняв голову, огрызнулся Юра и, поднырнув под арку купола, покинул пределы поля.

Нагнав во все стороны раскачивавших носилки джинов, он забрал облегченно привалившуюся к его плечу Сашку на руки и в сопровождении бестолково витавших вокруг санитаров унёс сестру к Зое в магпункт.