Читаем Долгая мелодия саксофона полностью

Долгая мелодия саксофона

Из этих добрых рассказов добрый читатель обязательно поймет, что мир вращался всегда. Замедлялся, а то вдруг ускорялся, когда герои рассказов разливали в чаши красное вино. Красивые женщины всегда хотели выпить красного вина и стать еще красивее… А умный мужчина пил красное вино с женщиной и тоже хотел, чтоб она стала красивее. И она становилась красивее, и она становилась его мечтою. Они лежали рядом, смотрели на звездное небо и говорили, говорили о себе… – Как тесен мир. – Да. Как будто мы с тобой уже прочли еще ненаписанную книгу.

Владимир Михайлович Тутыхин

Проза / Легкая проза18+

Владимир Михайлович Тутыхин

Долгая мелодия саксофона

***

Владимир Михайлович Тутыхин

Родился в 1955 году в Орле.

Учился на художественно-графическом факультете в Орловском пединституте.

В 1990 году закончил Литературный институт им. Горького (семинар драматургии).

Написал четыре книги: "Ячменная лепешка Диогена", "Платье Коломбины", "Шляпа для раба", "Осенний блюз".

Долгая мелодия саксофона

(рассказ, одноактная пьеса)

Жаркий ветер нес с поля желанный аромат разноцветья. Солнце стояло высоко, и вокруг было совсем тихо, даже не было слышно звуков редких проезжающих машин, наверное, они все проехали утром. Грубые, поношенные, с блестящими медными гвоздиками, солдатские ботинки на балюстраде как бы шагали под тихую, долгую мелодию саксофона. Бородатый пятидесятилетний человек сидел в плетеном кресле перед балюстрадой и внимательно смотрел на пыльную дорогу в поле. Он своими ботинками то закрывал от себя вид на эту дорогу, то открывал и пытался угадать хоть что-то про человека, приближающегося по этой дороге: «Вот зачем-то он идет по этой дороге сегодня? Откуда он идет? Кто он? По ней уже давно никто не ходит. До ближайшей деревни по этой дороге 15 километров, да и не ездят по ней уже давно, да и не ходят, да и совсем немного тропинок от этой дороги – а он идет. Ну да, он идет ко мне с какой-то благой вестью, и ветер обгоняет его, и уже давно принес эту весть мне, а я ее не слышу. Она запуталась в моей бороде и щекочет меня. Ха-ха-ха! Она уже щекочет меня. И я иду ему навстречу. Я уже в нетерпении расставляю руки для объятий. Я уже давно хочу обнять»… Подошедший официант спросил у бородатого наблюдателя:

– Аркадий Владимирович, ваш фаршированный заяц давно готов прыгнуть к вам на стол.

– Подожди, дождемся вон того господина.

Официант взял большой бинокль и быстро взглянул на дорогу:

– Вы всегда говорите: «товарища».

– Да, сегодня как-то вырвалось… А если это инопланетянин? Да нет, нет… Ах, как по земному он идет – плывет! Вот такой походкой я всегда хотел ходить, чтоб обойти все наши лесные тропинки. Сережа, рай – это лесная тропинка.

Вот как только ты с этим согласишься, то легко будешь вспоминать и петь в трудную минуту жизни веселую философскую песенку. И жизнь твоя станет…

– Да-да. Я ваш философский репертуар давно выучил… Пою эти песенки и любуюсь собой. Ха-ха-ха!

Официант взял гитару, сел рядом с Аркадием Владимировичем у балюстрады и запел:

Ключи от райских врат вчераПропали чудом у Петра(Все объяснить – не так уж просто).Марго, проворна и смела,В его кармане их взяла.«Марго, как быть?Не олухом же слытьОтдай ключи!» – взывает к ней апостол.Марго работой занята:Распахивает в рай врата(Все объяснить – не так уж просто).Ханжи и грешники гурьбойСтремятся в рай наперебой.«Марго, как быть?Не олухом же слыть.Отдай ключи!» – взывает к ней апостол…(Беранже. «Ключи рая»)

Но на этот раз Аркадий Владимирович не подхватил эту веселую песенку. Он хотел дорисовать понравившуюся ему картинку тенистой лесной тропы до приближения очень заинтересовавшего его путника:

– Ты среди высоких деревьев стоишь на щекочущей и покалывающей твои стопы травке… Нет, ты лежишь на травке и смотришь на быстроменяющиеся, замысловатые и узнаваемые рисунки облаков через макушки высоких деревьев… Вот эти картины только что появились, но ты уже видел их когда-то в своих снах… И стволы очень высоких деревьев – твои мысли, твои мечты и желания, твои руки, которыми ты касаешься и гладишь эти рисунки облаков… И ты лежишь целый день – пытаешься соединить свою жизнь со всей вселенной и смотришь на далекие и близкие звезды через качающиеся от ветра макушки темных деревьев, как будто это проносятся века… И тебе может показаться… И к тебе обязательно приходит чувство сопричастности творения всей вселенной. Да, это было очень, очень давно. И без тебя она не была бы вот именно такой: прекрасной вокруг тебя и пугающей тебя своей неизвестной бесконечностью – там даже нет твоей мысли…

– Да, да… Ваша корзинка для грибов уже целый год висит у барной стойки, и чего только вам туда ни накидали!.. Да, народец у нас разный, все больше шутники!

– А ты все плохое оттуда убирай. Или продавай, если это имеет какую-то ценность! Ха-ха-ха! Вот ты мне напомнил: сегодня обязательно пойду за грибами, найду в лесу родник, полежу у него, услышу в его журчании ласкающие душу звуки!.. Ах, как человек иногда может соскучиться по ласковым речам. И он почти всегда знает, что это всего лишь чья-то лесть или просто форма вежливости…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза