Долгая ночь Примы Центавра

Но энтузиазм его быстро рассеялся. Лондо едва ли не физически ощущал, как грозовое облако сгущается вокруг Стража, и именно в тот момент, когда он смотрел репортаж, как Шеридан, явно целый и невредимый, возвращается с похода на нижние уровни, - именно тогда он ощутил правильность своей догадки о том, что да, это, в самом деле, было испытание. Испытание, которое он провалил, потому что только знал все детали плана Дракхов. Лондо и сам не понял, каким образом он это ощутил. Возможно, телепатическая связь становилась постепенно двусторонней. Так или иначе, но теперь он не просто догадывался, а знал наверняка, и все что ему оставалось - это дожидаться, когда на него обрушится возмездие.

* * *

- Разве это того стоило?

Лондо сидел в личной библиотеке, которая по традиции была епархией императора. Для нее было построено огромное хранилище. Император считался чем-то вроде живого олицетворения центаврианской истории, и предполагалось, что он хранит в своей памяти все славные деяния своих предков, и многие из величественных достижений Республики. Поскольку эта обязанность считалась такой почетной и священной, то считалось делом первостепенной важности обеспечить императора изолированным и хорошо охраняемым помещением, в котором он мог бы удовлетворять свои потребности познать разумом то, что скрыто в глубине его сердец. И в самом деле, во всем дворце не нашлось бы более надежного убежища, не доступного никому, кроме императора. Здесь хранилось множество книг и разнообразных реликвий славного прошлого.

Поэтому, когда из сумрака вдруг раздался голос Шив’калы, вопрошавший: «Разве это того стоило?» - то от неожиданности Лондо даже подпрыгнул, едва не перевернув читальный столик. Он поднялся на ноги, пытаясь сохранить хоть какое-то достоинство после столь неловкой реакции. Свет в библиотеке был очень тусклым; Лондо вовсе не видел Дракха.

- Вы здесь? - спросил он, предположив на мгновенье, что, быть может, голос Шив’калы звучал лишь в его мозгу, а сам Дракх находится где-то совсем в другом месте.

- Да. Я здесь, - вновь услышав этот голос, Лондо мог теперь с уверенностью сказать, что Шив’кала действительно физически присутствовал в этом зале. Но где именно, понять было невозможно. - И ты здесь. Какое удачное совпадение.

- «Удачное», мне кажется, не совсем подходящее слово, - сухо ответил Лондо. - Что вы хотите?

- «Хочу», мне кажется, не совсем подходящее слово, - парировал Шив’кала. - Я вовсе не «хочу» делать то, что я должен. Что МЫ должны.

- Я не понимаю, о чем вы говорите.

- Неужели?

По телу Лондо начало разливаться какое-то непонятное ощущение, и на всякий случай он собрал себя в кулак. Он начинал чувствовать… боль. Хотя, пожалуй, ничего похожего раньше он еще не испытывал. Дракхи уже наказывали его приступами боли, но Лондо предчувствовал, что сейчас будет нечто совсем иное. Вместо того, чтобы ударить его внезапно и жестоко, на этот раз боль начинала нарастать медленно, с очень низкого уровня, буквально на грани чувствительности. Это дало Лондо повод подумать, что, быть может, он сумел привыкнуть к психическим и физическим страданиям, которые Дракхи причиняют ему. А быть может, сейчас они и вовсе ни при чем?

- Это из-за вас? - резко спросил Лондо, дотронувшись рукой до виска.

- Это из-за тебя, Лондо, - ответил Шив’кала. В голосе его звучало столь знакомое издевательское смирение. - Из-за тебя… И только из-за тебя.

- Я не понимаю… - болевые ощущения становились все интенсивнее. Они уже превысили все прежние случаи и продолжали быстро нарастать. Лондо обнаружил, что ему трудно дышать, а его сердца остановились бы, если бы кто-то или что-то не заставляли их биться дальше.

- О, ты все понимаешь, - случилось то, чего не было еще ни разу: голос Дракха изменился. Из него исчез всякий намек на симпатию или печаль, остались лишь жесткость и жестокость. - Ты выставил меня дураком, Лондо.

- Я? Да я… - и внезапно Лондо зашатался. Он споткнулся об стул, на котором сидел до появления Шив’калы, и рухнул на пол, потому что ему стало плохо. Не просто плохо - то, что он испытывал сейчас, было во много раз хуже всего, что вынес от рук Дракхов прежде. Это было хуже, чем все, что он когда-либо испытал в своей жизни. Лондо запоздало осознал, что агония начиналась столь медленно лишь для того, чтобы усыпить его бдительность, чтобы заставить его подумать, будто все может еще и обойтись. Он ошибался.

Лондо начали сотрясать судороги, по мере того как боль прокатывалась по его телу. Он попытался ментально дистанцироваться от себя, попытался закрыть свой разум, но это оказалось невозможно, потому что боль была повсюду, в каждой извилине и складке его мозга, в каждом нейроне его нервной системы. Он открыл рот, чтобы закричать, но и это не получилось, потому что горло оказалось парализованным. Все, чего ему удалось добиться, это издать несколько булькающих звуков.