Долгая ночь Примы Центавра

Шеридан с Деленн мрачно переглянулись, а затем вновь заставили себя вежливо улыбнуться.

- Мне никогда не приходило в голову рассматривать действия правителя под таким углом, - сказал Шеридан.

А я вспомнил о тех взглядах, которые бросали мне вслед мои министры, постоянно вынашивающие разные тайные замыслы. Мне кажется, они, глядя на мою спину, думали, как замечательно бы она выглядела, если бы из нее торчал кинжал.

- О, значит, вам это еще предстоит. Вам столь многое еще предстоит, - заверил я Шеридана.

Вновь возникла неловкая пауза - одна из многих за этот вечер. А затем Деленн сказала:

- Если только вас не обидят мои слова, Император Моллари…

Я поднял палец.

- Просто Лондо, пожалуйста.

- Мне вы велели называть себя Императором Моллари, - напомнил Шеридан.

Указывая на наряд Деленн, я парировал:

- То, что годится для нее, не всегда подходит для вас, - эти мои слова вызвали появление первой искренней улыбки за этот вечер. - Продолжайте Деленн.

- Я хотела сказать, что ваше отношение к нам… - Деленн умолкла, подыскивая подходящее слово. - Очень изменилось по сравнению с прошлой встречей. Когда мы были на Приме Центавра, вы сказали несколько… невежливых фраз.

Я беззаботно махнул рукой.

- Игра на аудиторию, Деленн, и ничего больше. Мне нужно было как-то зажечь свой народ, для того, чтобы смог начаться долгий и трудный процесс возрождения. Одно дело политика, - я многозначительно посмотрел на них. - И другое дело дружба. Когда до меня дошли вести о том, что у вас родится ребенок, и что вы приняли решение, наконец, обосноваться здесь… разве мог я не приехать и не передать вам мои самые лучшие пожелания.»

Когда Сенна прочла это, её сердца затрепетали. Таким мрачным был Лондо в последнее время, таким унылым. Возможно ли, что он, в самом деле, показывал одно свое лицо народу и советникам, и совсем другое - тем, кого считал своими настоящими друзьями? Такое предположение еще более усилило желание Сенны узнать истинное лицо Лондо. Того Лондо, кто хотел найти путь к примирению. Ей уже казалось, что это может оказаться истиной, хотя Сенна и не могла полностью согласиться с избранной императором тактикой. Но если не одобрить, то хотя бы понять ее она могла. После осады, после бомбардировок… все пали духом. Потому первой и самой неотложной задачей было заставить народ снова стремиться хоть к чему-нибудь, вдохнуть в него хоть какую-нибудь страсть и энергию. И если поначалу для этого требовалось дать некий негативный импульс, ну, что ж… по крайней мере, это сработало. А теперь, когда движение началось, император сможет направить его в нужное русло.

Сенна снова обратилась к книге и продолжила чтение:

«Деленн и Шеридан переглянулись, и я мог точно сказать, что происходит у них в головах. В них пробудилась надежда, что мои слова окажутся истиной… но они не были уверены.

Я не могу винить их за это. В моей жизни так много лжи в течение такого долгого времени, что теперь уж я и сам не знаю, в чем моя правда.»