Долгая ночь (СИ)

«По заказу № 1618: принял решение отказаться от восстановления артефакта, обломки отправьте на списание. Передайте Кессе мою благодарность и пожелания мирной полуночи и истинной любви.»

К письму прилагались какие-то документы и довольно крупная купюра, которую Чабита, хмыкнув, отдала мне.

— Поклонник?

— Не знаю, — растерянно сказала я.

Чабита поцокала языком и развернула документы.

Это были копии сертификатов, спецификаций и отчётов о том, что экспериментальный образец полицейского артефакта проходит третий и завершающий этап испытаний, признан безопасным и передан в мастерскую в нефункциональном виде.

А я вдруг поняла, что всё это время не давало мне покоя.

Если это тот самый артефакт из кафе — как можно было собрать все обломки из хаоса, что образовался из-за упавших со стеллажа банок? Кто-то сидел среди тысячи стеклянных осколков и выбирал из них именно те, что входили в артефакт? Лишнего стекла не было, а осколки складывались точнёхонько, словно артефакт взорвали аккуратно, и все останки сразу ссыпали в банку. Все детали — даже самые мелкие, — были на месте. Как найти ту же опаловую булавку на дощатом полу, среди банок и обломков стеллажа?

Нет, нет, даже если очень постараться — это вряд ли вообще было возможно. Да и убирать в кафе начали почти сразу: Арден ещё беседовал с владелицей, а бармен уже сметал осколки с пола.

То есть кто-то отдельно сделал артефакт, очень аккуратно его взорвал, а потом отправил мне обломки — практически в подарочной упаковке.

Правильно говорила Ливи: отношения с мужчинами не доводят до добра. Ладно ещё дети! Но я, кажется, оказалась впутана в какую-то мутную историю и теперь понятия не имела, как из неё выпутаться.

ix

«Мутный тип» и «подозрительный хрен», как успели обозвать его девочки, появился на курсах в субботу.

Я слегка опоздала, — за ночь намело, и засов в коридоре намертво примёрз к петлям, — и всё занятие могла только издали сверлить его взглядом. Арден сел в переднем ряду и отчаянно сражался с проклятийным амулетом. Это была довольно противная работа (по схеме из сборника, в артефакт нужно было собрать сорок восемь крошечных плиточек чёрного турмалина), и Арден справлялся с ней из рук вон плохо. Когда он в который раз попытался проклеить камень и металл поливинилацетатом, я почти захотела вмешаться, но Ливи вовремя перехватила мою ладонь.

Точно. Да-да. Я холодна и в сомнениях. Да. А ещё я не бегаю за мужчинами, особенно, если подозреваю, что они хотят меня подставить невесть перед кем. Я взрослая, разумная женщина. Так и есть.

Ливи смотрела на меня с жалостью и плохо скрываемой иронией.

Зато в таком настроении я неплохо продвинулась со своей работой, и мой артефакт наконец показал правдивое, снежное и холодное, «сейчас». Правда, на «завтра» он теперь предсказывал тропический ливень, но это уже был прогресс.

В перерыве Ардена подозвал мастер Кеппмар и долго втолковывал что-то про «неудовлетворительную базовую подготовку», — я не прислушивалась, перебирая мутноватые школьные кварцы. Потом Ливи отвлекла меня новым списком слов в человеко-марековском словаре, и в итоге с Арденом мы пересеклись только в обед, когда занятия подошли к концу.

— Погуляем? — предложил он, ослепительно улыбаясь.

— Надо поговорить, — решившись, сказала я.

— Согласен, — он сразу же посерьёзнел. — Мне срочно требуется дополнительный семинар по клеям. Ты ведь не бросишь меня с ними наедине?

Его глаза смеялись, а у меня даже не получалось позавидовать: бывают же такие люди, только поглядишь на него — и тянет улыбаться. От меня, наоборот, можно подхватить нечаянную депрессию.

— Поговорить, — повторила я, поневоле заулыбавшись, — о другом.

— Как скажете, миледи! — он склонился шутливо и попытался облобызать мне ладонь, но я отобрала руку. — Могу ли я препроводить вас в столовую?

Ливи увязалась с нами, хотя обычно убегала домой сразу же: по субботам занятия начинались рано утром и были длиннее обычного, и Марек, заскучав и потеряв маму, устраивал бурные истерики. Серьёзный разговор при Ливи не клеился. За обедом Арден травил какие-то байки про серийных маньяков, которые, честно говоря, не способствовали аппетиту.

— В студию? — предложил он, когда мы сдали подносы.

— Давай, — согласилась я, мазнув взглядом по подруге.

Ливи сделала зверское лицо, показала двумя пальцами сначал на свои глаза, а потом — на Ардена, и сказала сурово:

— Только людные места!

Я вздохнула.

В кафе на верхней площади была уйма народу. Но, прямо скажем, это совершенно ничему не помешало.