Долгая осень (СИ)

-Рах! - торжественно и весело выкрикнула писательница и щелкнула пальцами. Мир качнулся вокруг нее. Баллистические снаряды в воздухе дрогнули и снова замерли. И, осознав, насколько просто все это работает, Мариса качнулась вперед, как качается чтобы набрать скорость ныряющий со скалы головой в море пловец. Секунды захватывающего, сияющего полета и она была уже на открытой террасе перед большим, украшенным арками зданием баронского замка. Здесь тоже было пусто, и одиноко. Мариса подошла к двери. Ей стало интересно, как там, в баронском тронном зале за стеной. Она положила руку на кольцо и распахнула дверь, отчего та почему-то сорвалась с петель и рассыпалась прахом. Внутри был каменный коридор. И никого. Никого не было и во дворе и на бастионах и на улицах города. Она была одна во всем мире.

-Что за чертовщина? - рассердилась писательница и, облетев замок, вернулась к беседке. Фигуры лорда Динмара и остальных за это время стали чуть яснее. Все-таки время не совсем остановилось - подумала Мариса - какая-то ерунда. Она встала на землю и прошлась пешком, но после полета это показалось ей медленно и уныло. Она слегка оттолкнулась носками и, чуть поджав колени, полетела низко над дорожкой.

-И ветра нет... - глядя на свои рукава, подумала она, и уже было рассердилась от того, что застряла тут навечно, как ей пришло в голову снова ускорить время. Миг и картина переменилась. Окружающий мир наполнился движением. Появились звуки, заскользили баллистические снаряды. Над головой вспышками северного сияния замерцало небо.

-Так-то лучше! - сказала себе писательница и полетела к баронскому замку.

-Вам сюда нельзя! - вскинул наполовину металлическую, наполовину пластиковую руку от дверей закованный в высокотехнологическую броню стражник с обручем персонального силового щита и сияющим мечем наперевес, но писательница замедлила время, подлетела к нему и, приставив к его медленно-медленно поворачивающемуся лбу револьвер, склонила голову, хулигански улыбнулась и нажала курок.

-Дьявол! - только и выкрикнула она и едва успела увернуться от медленно разлетающихся от выстрела в упор пульсирующих в воздухе алых и серых капель. Второй рыцарь даже не понял что произошло. Этот был со щитом и ребристым шестопером в руках. Но, насмотревшись на медленно распадающуюся голову первого, Мариса только брезгливо скривилась 'Бе!' и оставила второго солдата в покое. Пока он поворачивался к поверженному собрату - цуборгу, она была уже внутри ворот и шла по отделанным алыми золотыми и малахитовыми драпировками и черным деревом комнатам для гостей и больным залам баронского замка. Глядя по сторонам, она сердилась все больше и больше - этот, казалось бы, такой притягательный и роскошный в любое другое время дворец, внезапно в ее новом состоянии души и тела показался ей каким-то маленьким и мелочно-серым. Как все это было ничтожно перед ее нынешним могуществом. Ее обуяла злость. Чем она занималась все это время? Чего она хотела, чего добивалась? От былого великолепия такого важного и чинного светского мира сейчас в душе осталось только глубокое и обидное разочарование.

-Кто вы? - испуганно бросилась прочь от малахитового столика с раскрытой шкатулкой облаченная в нарядную синюю с серым мантию юная цветущая девица. В ужасе схватившись руками за лицо, она локтем свернула кубок с вином и тот медленно-медленно начал падать на пол. Мариса вернула нормальный ход времени, подошла к столику и заглянула в шкатулку. Там, на синем бархате вальяжно покоились бусы. Собранные из нежно-розового отборного, не того, который так нахваливают в дешевых ювелирных лавках проныры-торгаши для расфуфыренных светских дам достатка ниже среднего, а настоящего, изящного, идеально круглого и по-настоящему маняще-притягательного жемчуга. В любой другой момент, они бы вызвали у Марисы жгучее желание надеть их и покрасоваться перед зеркалом. Но сейчас это несомненно баснословно-дорогое украшение вызвало у нее только презрительную усмешку, а особенно ее разозлило то, с какой мелочно, испуганной жадностью потянула руки чтобы захлопнуть шкатулку и спрятать их подальше прочь, девушка. Не успела ее рука дотянуться до крышки, а Мариса уже схватила бусы и, намотав их на запястья, рывком порвала шелковую нитку так, что нежные розовые, как сладкие сахарные поросята на полке лавки сладостей, жемчужные шарики с жалобным треском рассыпались по полу и запрыгали в разные стороны. Снова вернув время в нормальный ход, Мариса подлетела над полом так, чтобы было удобнее, и ударом башмака свернула столик.

-Ай! - схватившись за лицо, заплакала испуганная хозяйка бус. Ярость окончательно переполнила писательницу. Та ярость, которую забитый и зажатый человек чувствует в себе, когда видит, что его противник повержен и плачет и теперь остается только бить, карать и унижать его самыми страшными и жестокими способами.