Долгая полночь

– У меня есть свой, – по его лицу скользнула ухмылка. – Иди, девочка. Я уж найду, чем тебя зарезать, если проснёшься уже не ты.

Колдунья легла на кровать.

Грань, такая тонкая и невидимая, всегда звала Жанну к себе. Где бы колдунья ни была, везде ощущалась дрожь этой завесы, готовой разорваться и выпустить из нутра сотни призраков. А сейчас Жанна сама протискивалась сквозь неё. Сейчас она – гость, а никак не духи, что живут здесь.

Раньше ей требовались зелья, чтобы ввести себя в сон. Теперь будто что-то сломалось в душе – может, виной тому была смерть Эвена, может, ещё что. Но теперь Грань стала зыбкой, тягучей, и перейти её стало проще, чем нырнуть в морскую воду.

Жанна стояла посреди заснеженного поля, а вокруг, куда ни кинь взгляд, вырастали из белого полотна тёмные ели. Лес окружал её, мрачные деревья так и нависали над головой, образуя настоящий купол из хвои, сквозь который едва пробивался тусклый свет.

На ветвях каждой ели лежали два-три маленьких стеклянных шарика, а за стеклом метались тусклые огоньки, едва разгоняющие тьму вокруг.

– Ну и куда мне идти? – громко спросила Жанна в пустоту. Ответом ей была тишина, лишь огоньки заметались сильней обычного.

Пожав плечами, она взяла один из шариков. Холодное стекло обожгло пальцы, огонёк внутри вздрогнул, забился, вторя сердцу колдуньи. Огромным усилием Жанна подавила желание тут же выбросить свет подальше и медленно пошла вперёд, с трудом вытаскивая сапоги из снега. Остановилась на мгновение, зачерпнула горсть белых хлопьев – те были тёплыми, словно прогоревшие угли.

Где-то вдали сквозь дымку проступали очертания дома.

Жанна медленно вышла на поляну, разглядывая особняк. Невысокая каменная ограда, поросшая плющом. Мёртвые окна с дорогим цветным стеклом, запылённым и темным, лишь в чердачном оконце над вторым этажом теплится едва заметный огонёк.

И Женщина в Белом на крыльце, опираясь на сгнившие перила, насмешливо смотрела на Жанну.

Колдунья шагнула к ней, но призрак повернулась и исчезла за дверью.

Вне сомнений, Женщина в Белом звала её за собой. Ловушка ли это? Жанна не знала. Но отступать было поздно, и она медленно взошла на крыльцо, останавливаясь после каждого шага и прислушиваясь. Но вокруг царила тишина.

– И где же вы? – вслух спросила она, и в ответ опять не прозвучало ничего.

Бросив последний взгляд на луну, Жанна открыла скрипучую дверь. За рассохшимися досками обнаружился длинный коридор – и бесконечный ряд таких же дверей, а меж ними свечи в золотых подставках.

Она осторожно вошла внутрь. Света вполне хватало, но природная осторожность не позволяла Жанне просто так выкинуть стеклянный шар. Она обернулась – дверь за спиной исчезла, а вместо стены вдаль простирался такой точно коридор с такими же дверьми.

Шаг, ещё шаг. Двери проплывали мимо одна за другой, и вскоре Жанна сбилась со счета. Тысячи дверей, тысячи тусклых свечей. Нет, дом не хочет выпускать её так просто. Зайти в одну из комнат?

Другого выхода она не видела.

Жанна осторожно коснулась ручки ближайшей двери. Там ли Женщина в Белом, которая позвала её сюда? Колдунья пришла сюда в поисках тайны Жана, но цель по-прежнему оставалась далёкой, словно и не было никакого пути сюда.

Или же она просто ходит кругами.

Она отпрянула от проёма. За порогом не было ничего, лишь густая темнота, в которой едва заметно сияли звезды. Казалось, стоит только шагнуть – и падать можно вечно.

Жанна закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Кровь стучала в висках, голова кружилась от одного осознания чудовищной бездны под ногами. Нет, она не в силах даже занести ногу над этим пространством.

Успокойся, – сказала она себе.

Теперь колдунья жалела, что не имела при себе хоть самого завалящего куска мела – ведь она даже не может понять, новые ли это двери, или же она ходит по кругу.

Разумеется, по кругу, – прошептал в голове вкрадчивый голос Женщины в Белом. – Как же может быть иначе?

Ещё одна дверь. Огромный молитвенный зал собора и свечи – тысячи свечей в руках тысяч монахов. Красные, словно залитые кровью рясы, хор, поющий Anima Christi[1] под тихое потрескивание огоньков. Ни один из монахов даже не обернулся на скрип двери, по-прежнему молча слушая молитву.

Третья дверь. Длинный коридор и стоящие в нишах рыцарские доспехи, следящие за Жанной сквозь забрала жёлтыми огоньками глаз.

Все не то, – думала она, открывая четвертую. Дверь поддавалась тяжело, со скрипом, словно петли проржавели и сплавились в единое целое.

В лицо Жанне ударил свежий ветер, по глазам резануло солнце, которого она никогда не видела в мрачном мире за Гранью. Она стояла на краю яблочного сада, так похожего на далёкий древний сад из детства, где тогда ещё совсем не колдуньей она лакомилась фруктами. Садом владел местный лорд, имя которого Жанна не вспомнила бы сейчас и перед Святым Официумом, и далеко в низине виднелся его замок – точно такой же, как тогда, шесть лет назад.