Долгая помолвка

Она рассказывала, что это произошло на Сомме и что его надо считать погибшим. Так она и сказала, вернувшись в Марсель, сидя на моей кухне, во вторник 13 марта 1917 года. Выглядела усталой и больной. Я сказала ей — поплачь, да поплачь же, бедняжка, что это ей поможет, но она ответила, что ей неохота, мечтает только оторвать башку тем, кто погубил ее Нино — так она его называла. Потом я некоторое время опять не видела ее. Наконец пришла открытка из Тулона, она писала, что у нее все в порядке, чтобы я не беспокоилась. Официальную похоронку доставили в пятницу 27 апреля в конце дня. Вот тогда-то я и произнесла — тем лучше. На бланке было написано: «Убит врагом 7 января 1917 года», но где похоронен — не сказано. Конечно, я спросила у жандармов. Но те не знали. Только сказали: «Наверное, в одной могиле с другими».

Я написала в Тулон, и при первой возможности моя крестница приехала меня проведать. Располнела, расцвела. Я радовалась, особенно потому, что она не хотела говорить о своем Нино. Потом она еще приезжала, почти каждый месяц до того четверга, 5 декабря 1918 года, о котором я писала, привозила подарки и сладости, мы вместе ужинали в кухне, а однажды, опираясь на ее руку, я даже вышла из дому и мы вместе отправились в «Бар Сезара», там мадам Изола приготовила нам вкуснейшие отбивные — в Бель де Мэ или Сэн-Морон, даже в верхней части Национального бульвара нет лучше кухни.

Сейчас я ничего не знаю о моей крестнице. Ко дню моего рождения в феврале я получила поздравительную открытку из Ла Сиота. Позже мне сказали, что ее видели в Марселе с девицами на улице Панье, а еще в заведении по дороге в Гарданн. Но пока она мне сама все не расскажет, я никому не поверю. Злословить ведь так просто.

Я продолжаю письмо, которое прервала, как и накануне, 4 октября, по причине усталости. У меня плохое зрение и перечитать мне трудно, надеюсь вы разберете мои каракули. Боюсь только, что на почте не примут такое толстое письмо, самое длинное из всех, когда-либо мною написанных. В каком-то смысле оно позволило мне облегчить душу, уж не знаю, как сказать. Когда я увижу крестницу — а я ее непременно увижу, — я узнаю от нее адрес и пошлю его вам, если она позволит. С самыми лучшими чувствами к вам и соболезнованиями также от мадам Сциолла и мадам Изола. До свидания, с уважением

мадам вдова Паоло Конте,

урожденная Ди Бокка".