Долгая смерть Лусианы Б.

Видимо, он не ждал от меня ни подтверждения, ни опровержения этой фразы, поскольку даже не взглянул в мою сторону. Я подумал, что мое первое впечатление от Лусианы было примерно таким же: решительная девушка, уже осознавшая свою сексуальную привлекательность и намеренная вовсю ею пользоваться.

— Так вот, как я уже говорил, сначала не было ничего, кроме мелких услуг и готовности угодить, но однажды я понял, что Лусиана хочет привлечь внимание не только к своей работе, но и к себе. При прощании она начала чуть дольше задерживать руку у меня на плече, стала иначе одеваться и настойчивее искать мой взгляд. Меня это забавляло, но не беспокоило — в ее возрасте многие считают себя неотразимыми, а уж красавицы вообще уверены, что ни один мужчина не может пройти мимо, не взглянув на них. В то время я диктовал ей одну главу с безумно сексуальными сценами и, уже зная о ее религиозном воспитании, в глубине души опасался, как бы она вдруг не сбежала. У двух женщин, соблазнявших моего героя, были большие груди, и я подробно их описывал. Наверное, это ее уязвило, и она решила доказать, в первую очередь себе, что может быть для меня привлекательной. В следующей главе говорилось, что на руке одной из женщин после укуса змеи и долгого нагноения остался заметный шрам в форме монеты. Было начало весны, и Лусиана пришла в легкой рубашке с длинными рукавами. Оказывается, у нее после прививки тоже остался шрам, и она спустила рубашку с плеча, чтобы показать мне. Стоя рядом, я увидел это голое плечо, спущенную вместе с рубашкой бретельку, еле заметную ложбинку между грудей и, наконец, руку, которую она с невинным видом мне продемонстрировала. На несколько мгновений я застыл, глядя на шрам, глубокий и круглый, словно от ожога сигаретой, а потом сообразил, что она ждет, пока я до него дотронусь. Тогда я большим пальцем осторожно, круговыми движениями погладил кожу. Думаю, она заметила мое замешательство, а когда я встретился с ней глазами, в них мелькнула радость триумфатора, после чего она небрежно поправила бретельку и натянула на плечо рубашку. Некоторое время ничего не происходило, словно она удовлетворилась победой — хотела привлечь мое внимание и добилась этого. Я же, к сожалению, стал замечать, что жду какого-то нового знака в повторяющемся изо дня в день неизменном ритуале. И вот однажды она начала производить какие-то манипуляции со своей шеей — то вертела головой из стороны в сторону, пока не хрустнут позвонки, то откидывала голову назад, словно пыталась смягчить возникшую боль.

— Да, да! — воскликнул я, не веря своим ушам. — У меня она тоже такой трюк проделывала.

Но Клостер, поглощенный рассказом, даже не остановился.