Долгая темная ночь...

  Роджер часто кивал, напоминая китайского болванчика. Сальма резко развернулась на своих высоких каблуках и утопая в густой траве заковыляла к выходу. Я смотрела ей вслед, испытывая чувства завоевателя, который смотрит как бежит вражеская армия, бросая полевую кухню, ордена и флаги.

  Чаки оставил в покое в конец выжатого Роджера, напоследок пообещав подумать над новым грантом и мы пошли к выходу из особняка.

  Когда мы сели в машину, Чаки протянул мне бокал с шампанским:

  - Давай выпьем это шампанское за тебя, Мария! Сегодня ты была великолепна!

  - Боюсь, что я перегнула палку, - сказала я медленно смакуя игристый напиток.

  - Не думай о мелочах, ты сегодня показала то, что дремлет у тебя внутри. Из пай-девочки ты превратилась в прекрасную женщину, которая не отступает и знает себе цену. Когда я говорил тебе, что ты себя еще не знаешь, то я имел ввиду именно это.

  Я задумалась над его словами, втягивая в себя шампанское по пять тысяч долларов за бутылку. Что-то в его словах меня смущало, но я была так возбуждена, что не могла понять что же это.

  Видимо, мое молчание, он воспринял как-то по-своему:

  - О чем ты думаешь, Мария? Тебя что-то беспокоит?

  - Да.

  - И что же?

  Я понимала, что сейчас не самый лучший момент, но другого я ждать не могла:

  - Чаки, возможно тебе покажется странной моя просьба, но мне нужны деньги. Много денег.

  Его лицо дернулось и он отвернулся к окну, делая вид, что пьет:

  - Деньги нужны всем Мария! А тебе они для чего? Ты хочешь дом, украшения, стильную машину? Для чего?

  Я убрала свой бокал и посмотрела ему прямо в глаза:

  - Чаки, у меня больная мать, которая умирает без операции. А также отец, у которого рак легких. Но если бы у нас были бы деньги, то я попыталась спасти их. Лично мне ничего не нужно. Мне нужно тридцать тысяч долларов на операцию маме.

  - Хорошо, деньги я могу тебе дать. Но что я получу взамен? - он смотрел на меня своими темными чуть раскосыми глазами. От его взгляда мне было не по себе.

  - У меня ничего нет. Но я буду много работать, чтобы отдать тебе свой долг. Я сделаю все что ты скажешь!

  Он протянул руку и погладил меня по коленке:

  - Все? Ты уверена, что все?

  Я нервно сглотнула и кивнула головой, потому как у меня не было сил произнести это. Тут опять я вспомнила Оливию, как они втроем трахали ее, а также порезы на животе и засос на груди.

  Он приблизил свое лицо к моему. Я чувствовала на своей щеке его горячее дыхание и его терпкий одеколон.

  - Ты получишь деньги, но за это, ты переедешь жить ко мне.

  Я ждала продолжения фразы, но ее не было. Поэтому я облизнула губы и тихо спросила:

  - Это все?

  Он отстранился от меня и откинулся на сиденье:

  - Да, все!

  Мое сознание отказывалось переварить его мысль. Что это значило? Какая разница, главное, что он даст денег!

  - Я согласна! - сказала я закрыв глаза и чувствуя что только что продала свою душу дьяволу.

  - Вот и хорошо!

  Тут мы подъехали к его дому. Он помог мне выйти и мы вошли в дом.

  - Иди переодевайся, а я принесу денег, - сказал он.

  Я на негнущихся ногах пошла к комнату, где оставила свои вещи. Прежде чем переодеться, я снова посмотрела на себя в зеркало. 'Хороша чертовка!?' - подумала я, стаскивая платье. Затем я аккуратно сложила в коробку платье, поставила босоножки и взяв свою сумочку вышла, тихо прикрыв дверь.

  Чаки ждал меня в холле. У него в руках был сверток. Он протянул мне его:

  - Здесь пятьдесят тысяч. Отдай родителям. Послезавтра за ними в двенадцать заедет машина и отвезет в больницу. Врачам я сам позвоню. Все будет хорошо, - он погладил меня по щеке.

  Я почувствовала как по моим щекам бегут слезы.

  - Спасибо тебе! Я даже не знаю чем могу отблагодарить тебя.

  - Не волнуйся, рано или поздно ты меня отблагодаришь! А теперь езжай домой, завтра тебе на работу, - он хитро улыбнулся. - Я непременно буду смотреть дневные новости.

  - Временами я готова откусить свой длинный язык, - сказала я и взяв сверток, пошла к машине.

  Когда я подъехала к дому, то мне хотелось петь. Я увидела свет в комнате отца и обрадовалась. Я ускорила шаг и зашла домой.

  Стараясь не шуметь, я подошла к двери и тихонько постучала. Войдя в комнату, я увидела отца. Он сидел в кресле и смотрел наши старые фотографии.

  - Привет, папа! - я подошла к нему и села рядом.

  - Привет, дочка! Вот смотрю, вспоминаю! - он протянул мне старое черно-белое фото, где мы с Оливией сидим на скамейке. Мне там около десяти, а Оливии около трех. - Какие вы были прелестные крошки!

  Я заметила как по лицу отца текут слезы.

  - А вот мы с Лючией совсем молодые. Это было еще до того, как мы переехали в Мехико. Ваша мама здесь очень красивая! Ты сейчас стала очень похожа на нее.

  Я взяла фото и посмотрела на него. Там были мои родители, совсем еще молодые и полные планов и надежд. Рука отца обнимала мать и по тому как горели их глаза, было видно, что они очень любят друг друга.

  - Папа, я хочу кое-что тебе сказать, - я взяла сверток с деньгами и протянула его отцу. - Это тебе! Теперь ты сможешь вылечить маму и себя и мы снова будем счастливы.