Долгая зима

Когда папа наконец пришел домой, мама зажгла лампу, но сразу после ужина велела Лоре оставить грязную посуду до утра и отправила всех спать, чтобы не тратить зря керосин и уголь.

На следующее утро мама позволила девочкам оставаться в постели, пока они с папой не закончат работу в доме и в хлеву. Лора встала только в девять часов. Стужа захватывала дом, заползала во все щели, поднимаясь все выше и выше, а нескончаемый шум ветра и тусклый сумеречный свет, казалось, заставили время остановиться.

Мэри, Лора и Кэрри учили свои уроки. Потом Лора сшила из лоскутной косы круглый коврик и положила его на колени к Мэри, чтобы та могла «увидеть» его пальцами. Благодаря коврику, этот день был не такой, как предыдущий, но под вечер, когда в ожидании папы они с мамой снова запели хором в темноте, Лоре показалось, что сегодня тот же день, что и вчера. Когда пришел папа, они опять съели на ужин все ту же картошку, хлеб с пюре из сушеных яблок, запили чаем, оставили на завтра немытую посуду и сразу легли спать, чтобы сберечь керосин и уголь.

И следующий день ничем не отличался от предыдущих. Ледяной ветер все так же выл, ревел и плакал, снежные вихри все так же бились о стены и окна, а тьме и стуже, казалось, не будет конца.

И вдруг все кончилось. На третий день после обеда вьюга утихла. Лора подула на замерзшее стекло, процарапала во льду дырочку и увидела, как по Главной улице метет легкая поземка, а заходящее солнце освещает снег красноватым снегом. Небо было холодное и ясное. Потом розовый свет угас, посыпался сероватый снег и усилился ветер.

Вернувшись из хлева, папа сказал, что завтра ему придется притащить побольше сена, а сейчас он идет к Фуллеру узнать, остался ли в этом дрянном городишке еще хоть кто-нибудь из живых людей.

— Ведь мы уже целых три дня не видели ни света, ни дыма, и вообще никаких признаков жизни. Что толку от города, если в нем никого нет?

— Ужин почти готов, Чарльз, — предупредила мама.

— Я мигом вернусь!

Через несколько минут он и вправду вернулся. Мама уже раскладывала еду по тарелкам, а Лора придвигала к столу стулья.

— В городе все в порядке. На станции сказали, что завтра начнут разгребать снег на путях по эту сторону Трейси.

— Сколько надо времени, чтобы пошли поезда? — спросила мама.

— Не знаю. За тот ясный день рабочие успели убрать столько снега, что назавтра можно было пускать поезда. Но снег бросали по обеим сторонам пути, а теперь он снова свалился на рельсы и замерз. Там горы снега высотой футов в тридцать, и его надо раскапывать снова.

— В хорошую погоду на это много времени не потребуется, — сказала мама, — а теперь наверняка распогодится.

Хорошая погода

Утро было светлое и ясное, однако в школу девочки не пошли. Пока поезда не привезут уголь, занятий не будет.

На дворе сияло солнце, но свет, проникавший сквозь замерзшие стекла, казался тусклым, и воздух в кухне был спертый. Лора уныло полоскала посуду в тазу, а Кэрри вытирала тарелки и чашки, то и дело выглядывая во двор сквозь дырочку в замерзшем окне.

— Я хочу выйти погулять! — капризно сказала она. — Мне надоело сидеть в этой противной кухне!

— Вчера мы радовались, что сидим в тепле, а сегодня можем радоваться тому, что вьюга кончилась, — мягко возразила ей Мэри.

— Хорошо тебе говорить! Ты же все равно в школу не ходишь, — проворчала Лора. Не успела она это произнести, как ей стало стыдно.

Но тут мама с упреком в голосе сказала:

— Лора! — И она разозлилась еще больше. — Когда вы кончите работу, можете одеться и вместе с Мэри выйти на улицу подышать свежим воздухом, — разрешила мама.

Она накрыла миску с тестом для хлеба и поставила его всходить в теплое место возле плиты.

Девочки немножко приободрились, работа пошла скорее, и через несколько минут они уже надевали пальто, капюшоны, варежки и укутывали шеи платками и шарфами. Лора провела Мэри через пристройку, и все трое радостно выскочили на покрытый искрящийся снегом двор. Солнце слепило им глаза, а от мороза прямо дух захватывало.

— Закиньте руки за спину и дышите как можно глубже! — скомандовала Лора. Она знала, что холод не страшен, если его не бояться.

Девочки закинули руки за спину, полной грудью вдохнули холодный воздух и сразу согрелись. Даже Мэри, и та громко засмеялась.

— Свежий воздух так вкусно пахнет! — воскликнула она.

— Небо ярко-голубое, а все кругом белое и сверкает на солнце, рассказывала ей Лора. — Только дома торчат из снега и весь вид портят. Лучше бы тут никаких домов не было.

— Какой ужас! Мы бы тут насмерть замерзли, — возразила Мэри.

Снег хрустел, трещал у них под ногами. Он так сильно промерз, что Лора даже не могла наскрести ни горсточки на снежок. Она рассказывала Кэрри, какой мягкий снег был в Больших Лесах Висконсина. Вдруг Мэри объявила:

— Кто-то едет. Это, наверно, наши лошади.

К хлеву подъезжал папа. Он стоял на каких-то диковинных санях, сколоченных из новых досок и похожих на низкую платформу, длинную, как фургон, но вдвое шире фургона. Дышла у саней не было. К широко расставленным полозьям была прикреплена петлей длинная цепь, а к ней — ваги.