Долги дьяволов

- Ладно, Джимми. Я тебя знаю. Выкладывай. Ты бы не стал отрывать меня от двух теплых девок только ради того, чтобы пожрать блинчиков.

Джим прожевал вышеуказанный блинчик - блинчики тут, кстати, оказались на удивление вкусные, - запил его крепким кофе и кивнул.

- Ты прав. И, поскольку ты меня знаешь, возможно, тебе не понравится то, что я скажу, но ты меня, по крайней мере, поймешь.

Тайкус нахмурился.

- Так, если ты начинаешь разговор в таком духе, мне надо еще кофе. А может, и чего покрепче.

Джим положил вилку.

- Тайкус… Я тут много думал. И я принял решение.

Тайкус смотрел на него выжидающе, не прекращая жевать.

- Я хочу все бросить.

- Блядь, Джимми! - Простонал Тайкус. Но, как и ожидал Джим, он ничуть не удивился. Он положил в рот еще кусок яичницы и огляделся по сторонам с наигранной непринужденностью. И сказал уже тише: - Джимми, это не то, о чем стоит говорить вслух посреди Мертвецкого Порта. Поосторожней с такими разговорами, ты меня понял?

- Понял, - ответил Джим. - Потому мы, собственно, и здесь. Тут нас совсем не так хорошо знают, как в разных барах, игорных притонах и борделях. В местах, от которых меня уже тошнит.

Тайкус уставился на свой недоеденный завтрак, потом отодвинул тарелку.

- Ты не можешь просто взять и «все бросить».

- Могу. И ты тоже можешь. Тайкус, ты же бык, я не могу спокойно видеть, как тебя седлают.

- Ну, если это не какая-нибудь красотка! - ухмыльнулся Тайкус.

Джим и глазом не моргнул.

- Скаттер…

Тайкус сделал жест, означающий «говори тише!». Джим продолжал тише, но с не меньшим пылом:

- Скаттер О’Бенон вдел нам обоим кольцо в нос, а сам для нас пальцем о палец не ударил! Тебе это тоже не по вкусу, я знаю.

Тайкус медленно кивнул.

- Но не можем же мы просто взять и улететь.

- Черт побери, Тайкус…

- Мальчик мой, помолчи и послушай меня, - Тайкус говорил серьезно. - Мы не можем прыгать без парашюта. Нельзя свалить от О’Бенона, не обеспечив себе надежной защиты. Нельзя просто взять и сказать: «Ну что, милейший, спасибо вам большое, но мы предпочтем поработать на кого-нибудь другого». Если мы отсюда уберемся, мы должны иметь возможность убраться отсюда навсегда. Так, чтобы потом не возникло необходимости вернуться. Ты понимаешь, о чем я?

Джим его понимал. Тайкус, как всегда, думал на шаг вперед него. Джим знал, что многие склонны недооценивать Тайкуса Финдли. Они видели, какой он могучий, какой здоровенный, и не видели в нем ничего, кроме горы мышц. Но Тайкус был не только могуч, но еще и весьма ловок. А еще он был чрезвычайно умен. Джим знал, что он и сам не слабак и не дурак, но Тайкус мыслил иначе, под другим углом зрения. Они великолепно дополняли друг друга.

- Ты говоришь так, будто что-то уже знаешь, - заметил Джим, откусывая еще кусок блинчика.

- Я умею слушать, - коротко ответил Тайкус. - Даже когда я занят чем-то другим. А люди много болтают, даже когда они заняты чем-то другим. Скаттеровы ребята - не исключение. Нет, Кадавр и этот его дворецкий умеют держать язык за зубами, но все прочие… Короче, скажем так: Скаттеру должен вот-вот привалить большой-пребольшой куш. Нам бы этого хватило надолго. Очень, очень надолго.

Джим был заинтригован.

- А ты не знаешь, кого мы собираемся грабить? Чьи это деньги?

Тайкус покачал головой.

- Не-а. Да это и неважно. Потому что, в конечном счете, денежки все равно будут наши, и ничьи больше!

Он плутовато ухмыльнулся.

Человек в длинном плаще посадил свой маленький кораблик в Мертвецком Порту. Покинув корабль, он огляделся, смерил единственным глазом местные «власти». Второй глаз был закрыт повязкой. Но в ледяном взгляде единственного глаза, окруженного шрамами, было нечто такое, что заставляло людей отводить свои взгляды. С него взяли положенную сумму, пожелали ему удачи и были очень рады, когда он удалился.

Он шагал по коридорам между ржавеющих кораблей с уверенностью человека, который знает, что его не потревожат. И его никто не тревожил. По крайней мере, из взрослых. Девчонка из компании уличных сорванцов имела неосторожность уцепиться своей лапкой за плащ. И застыла с расширенными глазами, глядя в пистолетное дуло в дюйме от своего лица.

Дон улыбнулся, наслаждаясь ее страхом.

- Ты знаешь, кто я такой?

Карие глаза наполнились слезами, слезы покатились по загорелой мордашке.

- Н-нет, сэр…

- Я - бука! - сообщил Дон. Он медленно снял оружие с предохранителя, зная, что в испуганной тишине, окутавшей стайку ребятишек, щелчок будет слышен особенно отчетливо. Он наклонился к девочке и приподнял повязку на глазу. Девочка завизжала. Под черной тканью были сплошные шрамы. И в черной, сожженной кислотой глазнице сидел светящийся багровый шар. Шар, казалось, пульсировал и при этом слегка жужжал.

- Я буду приходить к тебе по ночам, заползать тебе в голову и являться тебе во сне, глядя на тебя своим красным-красным глазом. И на следующий день я буду преследовать тебя повсюду. Следить за тобой. Знаешь ли ты, что я хочу видеть своим красным-красным глазом?