Долгие каникулы в Одессе

Взять зерно у колхозов казалось намного проще чем у единоличника. Тем более что зерна надо много, так как в связи с «Великой Депрессией» появились не только так необходимые в СССР иностранные квалифицированные кадры, но и продовольствие на мировых рынках подешевело, в том числе упали и закупочные цены на экспортную пшеницу снизившись в двадцать девятому году на тридцать процентов.

Нэпман, как и всякий частный предприниматель в условиях свободного рынка подвержен рискам и кризисам. И в первую очередь при банкротстве таких предприятий страдают его работники, пополняя армию безработных. Новая экономическая политика привела к новому серьёзному расслоению и напряжению во вновь появившихся социальных группах: «новой буржуазии» и «наёмных рабочих». К тому же НЭП в условиях однопартийной системы являлся нонсенсом и требовал «либеризации» законов.

По большому счёту НЭПу было необходимо возрождение многопартийности и создание в конечном итоге парламентской республики. К тому же нэпманы, обладая значительными капиталами всячески стремились получать различного рода преференции перед своими конкурентами, в том числе и государственными предприятиями, что приводило к разложению и идейному «разброду и шатанию» в умах «нестойких» партийных работников и «ответственных» советских товарищей.

Говоря простым языком в среде как советской, так и партийной номенклатуры процветает коррупция и взяточничество. И всё это происходит практически в открытую, на глазах у тысяч рядовых партийцев и обычных обывателей, сочувствующих советской власти. На своих плечах вынесших и кровавую вакханалию революции, и ужасы беспощадной гражданской войны, и тяготы разрухи с послевоенным восстановлением. «За что мы боролись»? Этот вопрос звучит всё чаще и всё требовательнее, игнорировать его большевикам — смерти подобно.

Коллективизация и индустриализация поставили на частной кооперации и мелко-кустарном производстве большой и жирный крест. Хотя некоторые мелкие артели и кустари-индивидуалы были окончательно «дожаты» только во времена Хрущёва. Но из прошлой жизни в Брежневские времена я помню и частных закройщиков-портных на дому, и частных фотографов с их «домашними фотоателье». Правда были они в основном почему-то инвалидами и числились «надомниками». Возможно, для них были какие-то исключения и льготы, вот только назвать этих поздне-советских «частников» нэпманами у меня язык не повернётся.

* * *

Я со вздохом отложил газету в сторону и принялся пить остывший чай. На улице пасмурно, а на душе тревожно и не только от статьи. Сегодня пятница, но на занятия в институт я не иду, у меня мама приболела. Начало ноября, вроде бы ещё тепло, днём так вообще +10 +12, и мама вроде бы не девочка чтоб форсить. Но вот пошла к подруге легко одевшись и не убереглась, попала под проливной дождь и пока до дома добралась вся до нитки промокла и зонтик не помог. Да ещё видимо и продуло по дороге. Вот и слегла, напугав меня чуть ли не до паники. Добро что Семён Маркович врач хороший, диагностировал острый бронхит и назначил лечение.

Но для этого времени бронхит тоже штука коварная. Это не «моё» время, когда закинул в рот таблетку, в крайнем случае несколько укольчиков сделал и через недельку ты вновь как огурчик. Сейчас всё намного сложнее и опаснее. Лекарств нормальных, мне известных, ещё не изобрели, так что всё лечение по старинке. Порошки, пилюльки, микстуры да я на рынке клюквой, брусникой и малиной закупился. Хорошо помню по прежней жизни, что ударная доза витаминов выздоровлению способствует. Вот и перетираю ягоды с сахаром, да чаи-компоты завариваю. Вроде бы помогает, мама уже не так сильно кашляет и повеселела. Кажется, кризис миновал, и мама идёт на поправку.

По договорённости с преподавателями сегодня и завтра я занимаюсь дома. Всё-таки студентам четвёртого курса доверяют больше, чем первокурсникам. Тем более, что вчера в зале горсовета, как сейчас называется в народе здание будущей Одесской филармонии, был праздничный концерт, посвящённый двенадцатой годовщине Революции и в составе хора Муздрамина я принимал в нём участие. И вновь солировал со своим «Орлёнком». Похоже, что пора уже «придумать» новую песню, но брать что-то из репертуара своей «прошлой» жизни мне не хочется, а из написанного в этом времени мне пока что ничего достойного не встретилось.

Но музыку, к своему удивлению, потихоньку пишу. Возможно, мне только кажется, что эту музыку сочиняю я, а на самом деле это музыка из моей прошлой жизни. Порой даже затрудняюсь точно сказать, слышал ли эту мелодию раньше или нет. Но вот слова многих песен из моего прошлого ещё в основном помню, но только если это действительно была песня, а не её звуковая имитация.

И у меня неожиданно рано началась мутация голоса. К сожалению, сейчас уже точно не помню по своей прежней жизни, когда она у меня началась «там», но кажется годам к тринадцати-четырнадцати уже вполне сносно «хрипел под Высоцкого» на гитаре.