Долгие ночи

Люди сидели на полу, застеленном войлоком. Когда глаза окончательно привыкли к полумраку, Арзу осмотрелся. Он увидел голые, черные от копоти, потрескавшиеся стены, дверь, затянутую старым паласом, прибитым к порогу двумя деревянными гвоздями. Крохотные оконца затянули бычьи пузыри. Ветер шаловливо стучал в них, словно хлопал в ладоши. Взгляд Арзу задержался на противоположной стене, покрытой войлочным ковром с незатейливым орнаментом и увешанной оружием: серебряными шашками, кинжалами, ружьями и пистолетами.

В большом очаге слегка потрескивали поленья, пламя облизывало массивный котел, висевший на толстых цепях.

Среди почетных гостей были всем известные Солта-Мурад из Беноя, Болатха из Регити, Богало из Зандака, Залма из Дзумсоя.

Ближе к порогу расположились более молодые гости — это Дада из Зумсоя, Берс из Шали, Губха из Гуноя, Тозурка из Алероя, Шоип из Майртупа, Тоза из Харачоя, Сулим-Хаджи и Сайдул-Хаджи из Беноя.

Солта-Мурад сказал что-то на ухо Болатхе, и тот объявил пятый намаз. Все поднялись, скинули с себя черкески, шубы и, расстелив их перед собой, пристроились за спиной Болатхи.

— Аллаху акбар[78]… - повторяли вслед за ним остальные, то и дело опускаясь на колени и отбивая поклоны.

Намаз длился долго. Исполнив все молитвенные ритуалы, Болатха воздел руки:

— О всемогущий Аллах, помоги и возвысь своих сыновей и дочерей, погибших в борьбе за родину и правоверный ислам…

— Амин!

— Аллаху амин!

— О всемогущий Аллах, будь опорой нам, освободи нас от гнета неверных…

— Амин!

— Аллаху амин!

— Фатиха!

Прошептав первый стих Корана, все одновременно провели ладонями по лицу и оделись. После чего в комнату вошли двое юношей, сняли котел, продев деревянную палку через ручку, и унесли его. А вскоре перед гостями появились низкие круглые столики, заставленные гурмой и сискалом.

* * *

— Кенти, — косматые рыжие брови Солта-Мурада поползли вверх.-

Почти все наши товарищи собрались. Не явилось всего лишь несколько человек. Будем ждать их? Или начнем? Как считаете?

— Начнем.

— Не будем терять время.

— В таком случае попросим Берса, сына Рохмада, коротко рассказать о положении дел в крае. Затем каждый из вас выскажет свое мнение по двум вопросам: как нам поступать с теми, кто изъявил желание переселиться в Хонкару, и когда лучше начать восстание — этой весной или подождать более удобного момента? Но прежде хочу вот о чем спросить. Есть ли здесь, среди вас, люди, которые потеряли веру в наше дело или же решили остаться в стороне?

Все переглянулись. — Нет.

— Если есть, то пусть они потихоньку уйдут.

— Нет таких, Солта-Мурад, нет.

— Тогда, — сказал радостно Солта-Мурад, — послушаем, что нам скажет Берс.

Берс начал издалека. Он вспомнил о долголетней борьбе народа за свою свободу, о жестокости царских генералов и чиновников.

— Тогда дальнейшее наше сопротивление было бессмысленным, — голос его окреп, — ибо грозило нам полным истреблением. Мы вынуждены были поверить обещаниям генералов, которые и не думали выполнять их. Нам не только не вернули наши земли, но и задавили непосильными поборами, несправедливостью. Народ недоволен новыми порядками. Он слышит лишь грубые окрики и брань. Как терпеть это? Смириться? Нет. Власти знают, что мы не смирились, и вот что они задумали: переселить половину населения Чечни в Россию, отделить горные аулы от равнинных новыми казачьими станицами, построить новые крепости от Грозной до Ведено и по Аргуну до Шатоя. Если им удастся осуществить этот план, то тело нашего края будет разделено на пять частей. В результате мы лишимся не только внешней помощи, но и поддержки друг друга.

— Покарай их Аллах!

— Мы поднимемся все, как один!

— Поэтому, — продолжал Берс, — было решено стянуть сюда войска, арестовать вожаков, разоружить население, непокорных же отправлять в солдаты. Но от этого нас, кажется, спасло желание некоторых переселиться в Турцию. Ведь падишаху все равно, куда мы денемся, лишь бы подальше убрались с его глаз. Но есть здесь серьезное недопонимание. Многие считают, что раз турки мусульмане, значит, они наши братья. А разве вы не слышали о страшной судьбе адыгов, уже переселившихся в Турцию? Они продают своих детей, умирают от голода и болезней, нанимаются в турецкую армию. То же самое ожидает и нас, но люди словно потеряли рассудок и не хотят внимать голосу разума. А удержать их мы не можем, у нас нет сил. Вот такое положение на сегодняшний день.

На некоторое время воцарилась тишина. Нелегкие мысли охватили каждого. Солта-Мурад задумчиво гладил пушистого кота, устроившегося у него на коленях. Болатха, глядя на пол, перебирал четки.

— Разрешите мне, — попросил Залма, убедившись, что пока никто не собирается говорить. — Война — это единственное, что может остановить переселение в Хонкару. Надо немедленно начинать восстание.

— Нет, нельзя! — возразил Берс — Мы только погубим себя. Да и как поднять людей, уверовавших в турецкий рай? И в наших рядах, к сожалению, нет единства. Лучших наших людей сослали в Сибирь. Восстание в Польше подавлено, русских крестьян усмирили. Отношение России с другими государствами мирные.