Долгие поиски

— Да не день скрывать надо, а возраст! Сколько лет, понимаешь?

— Двадцать.

— Тьфу!

— Ну не сердись, Васенька. Ты приходи, ладно? Вы, мальчики, приходите. Филипка приводите. Кто у вас еще неженатый? Сашку Потемкина.

— Ф-фу, вот кого не переношу! — Лена даже сморщилась.

— Ничего, сгодится. Для тебя Филипок будет, чего тебе еще? Ну бригадира вашего.

— Он уже все равно что женатый. С ним надо и Олю-крановщицу звать. — Надя всегда знает, кого с кем надо звать.

Легок на помине, подошел Потемкин. А с ним Мишка Мирзоев, по прозвищу Железная Рука. Многие думали, что Мишка заслужил свое прозвище природной силой, а его природа не обидела: рост под два метра, плечи — не во всякую дверь проходят; но Железной Рукой он стал называться после того, как сломал руку и туда вставили для соединения костей гвоздь, да так гвоздь в руке и остался. Вася утверждал, что гвоздь рассосался.

— Базарите? — спросил Мишка.

— Эх, Мишенька, — сказала Люська. — Мы холостых в гости зовем. Рано ты окрутился.

— Будто. Я и сейчас трех холостых стою. Посмотри ты на них.

Бахвал Мишка. Всем известный бахвал.

— Не смотрите на него, девочки, — Вася ткнул Мишку в грудь пальцем. — Думаете, тут мышца? Воздухом накачан.

Мишка отмахнулся:

— Я таких, как ты…

— А ну давай, давай!

Вася поставил согнутую в локте руку на сдвинутый к стене старый верстак.

— Давай, покажи.

— Совсем чокнулся, Васька, совсем чокнулся, — суетился Сашка Потемкин. — С кем связался, да он же тебя!..

— Давай, — повторял Вася, — давай!

Мишка удивленно посмотрел на Васю, потом на девочек.

— Чего с ним, не знаете? Ну давай.

Навалился животом на верстак, выставил согнутую руку.

— Локоть ближе, — командовал Вася. — И живот сними, с животом нечестно!

— Куда ж его девать? — поразился Мишка.

— А ты наклонись. Наклонись, но не наваливайся.

Мишка втянул живот, скорчился над верстаком в неудобной позе.

— Во. Ну давай.

Вася сразу резко рванул, так что Мишкина рука слегка разогнулась. Но, опомнившись, Мишка потянул на себя. Медленно, но неумолимо Васина рука разгибалась, клонилась вниз. Но — стоп, — когда угол между плечом и предплечьем дошел до прямого, словно кто-то подпорку вставил Васе под руку. Вася побагровел. Мишка почти вытащил его на верстак, но рука не разгибалась.

— Дави, Мишка! — кричал Потемкин.

— Балтика, держись!

Вася держался на характере. Словно судорога свела ему плечо — легче было сломать, чем разогнуть. Такое с ним бывало: захочет чего-нибудь — лбом стену раздвинет. И никогда не скажешь заранее, проснется в нем этот сокрушающий азарт или нет. Бывает и важное что-нибудь, а он с прохладцей; другой раз какой-то пустяк — загорелся, не остановишь.

Первый раз с ним такое случилось в пять лет: ему нестерпимо захотелось покататься на лошади. На теплой живой лошади! (Замечательного серого коня под красным седлом, сделанного из папье-маше, он отверг с негодованием!) Во время прогулки, когда воспитательница детского сада на минутку отвлеклась, он убежал и направился прямо в цирк. До этого он был в цирке один раз, ехал на трамвае с отцом и вряд ли мог как следует запомнить дорогу; скорее всего его вел инстинкт, тот самый, который указывает дорогу птицам, — инстинкт вел его с Васильевского острова через Дворцовый мост, потом по набережной, потом Летним садом. Три раза его остановили добрые люди: «Куда ты идешь один, такой маленький?» — «Я иду в цирк. Мы с папой и мамой там работаем»,- — отвечал он с великолепной уверенностью, так что двое добрых людей совершенно успокоились, а третий, самый добрый, взял его за руку и довел до дверей цирка (впрочем, до цирка оставался один квартал). Около служебного входа они остановились, и Вася сказал с замечательной серьезностью: «Спасибо, дяденька, а теперь идите, вас сюда все равно не пустят». В цирке всегда много актерских детей, обычную магическую роль сыграл апломб — Вася прошел мимо вахтера так уверенно, что тому и в голову не пришло его остановить. За кулисами к Васе отнеслись по-дружески, тут ему никого не пришлось обманывать, он все объяснил, его подвели к очень красивой женщине, и та посадила Васю на белую лошадь и два раза провезла вокруг арены. Оказалось, что сидеть на лошади еще прекраснее, чем он представлял, и маме, вызванной по телефону, пришлось потом силой тащить его домой. Красивая женщина в цирке оценила Васю и сказала маме, что он очень замечательный ребенок.

А уже теперь Надя, ничего и не зная про этот случай, один раз сказала (еще до того, как они стали вместе гулять): «Желания у него, как лавины, — умеет, значит, желать!» И очень девочки Васю уважают за такую черту.

— Хватит, ничья! — закричала Надя.

— Ничья, ничья! — подхватили девочки.

От напряжения Вася оскалился, стала видна щербинка на переднем резце. Мишка продолжал давить.

— Растаскивай их, девочки!

Люська обхватила сзади Мишку, и тот выпустил Васину ладонь. Вася осторожно согнул и разогнул руку — больно, но цела — и засмеялся торжествующе:

— Эх ты, руки-крюки, морда ящиком!

Мишка не обиделся.

— Победа по очкам, как в боксе. Нокаут не удался.

— А мне воблу привезли, — сказал Петя Сысоев.

— Какую воблу?