Долгие прогулки. Практический подход к творчеству

Мы, художники, тонко чувствуем мысли и эмоции окружающих. Нас может огорчить безразличие, обидеть невнимательность, опустошить отношение к нам как не совсем здоровым людям: «Ох, опять ты со своими безумными идеями». Нам, художникам, нужны эти безумные идеи и нам нужны те, кто не считает их такими уж безумными. Все симфонии и сценарии начинаются как безумные идеи. А также книги и картины, скульптуры и спектакли.

Писатели должны писать. Пианисты – играть. Живописцы – рисовать, певцы – петь. Можно использовать творческую энергию для поддержки других, но если наш внутренний художник при этом слишком много теряет, если помощь и поддержка принимаются как нечто само собой разумеющееся, если нас не ценят, не подпитывают и не помогают удовлетворить наши потребности, мы очень быстро истощаемся.

Алан договорился об издании своей книги, но нужно было существенно переделать ее, чтобы она окончательно устроила издательство. Его жена, не понимая прессинга, под которым он находился, воспользовалась этим «затишьем» («ты же всего лишь переписываешь!») и пригласила погостить многочисленных и шумных родственников. Некоторое время он, желая быть «милым» и стараясь не показаться «примадонной», боролся со все возрастающим гневом, поскольку шум и постоянные прерывания сбивали его с мысли. Но в конце концов, озлобленный и обиженный, Алан снял комнату в близлежащем мотеле и сбежал туда со своим компьютером и неоконченной книгой. Не то чтобы он не любил жену или ее родственников, просто они не смогли понять, что он оказался на переломной, чертовски сложной стадии проекта. В этот момент художник боится, что на поверку будет недостаточно талантлив и не сможет обеспечить совершенный результат, которого от него ждут.

Мир состоит из историй, а не из атомов.

Мюриэл Рукейзер

Одно из самых тяжелых переживаний в судьбе художника – горечь из-за недостаточно высокой оценки публикой его творчества. Поэтому вдвойне важно, чтобы в личной жизни он чувствовал признание и уважение. Речь не о том, что все в доме должны падать в обморок от восхищения или маршировать с плакатами «Ты – великий». Речь о том, что если вы – писатель и кто-то не уважает вашу потребность во времени для работы, он не уважает вас. Если вы – пианист и кто-то не уважает вашу потребность репетировать, он не уважает ваши личные и профессиональные приоритеты.

Некоторые требуют нашего внимания часто и тогда, когда сочтут нужным. Другие, вполне адекватные, обращаются к нам из-за действительно трудных жизненных обстоятельств. Чтобы научиться отличать одних от других, требуется практика. Причем практиковать великодушие мы должны не только в отношении других, но и самих себя.

В начале творческого пути мало кто может похвастаться любовью публики. Но вот наши работы начинают вызывать почитание и уважение, и у нас может выработаться слабость к почитанию и уважению. То есть нашей ахиллесовой пятой становится невозможность устоять перед комплиментом, что только мы можем стать наставником талантливого молодого художника. Эта вроде безобидная форма высокомерия на самом деле снижает нашу полезность для самого ученика. Да-да, это чудесно – быть прекрасным учителем и щедрым другом, но гораздо правильнее оставаться собой: активным художником, действующим в своих интересах. «Вы не можете передать то, чего у вас нет», – предупреждает организация «Анонимные алкоголики», и если в жизни не остается места для творчества, ужасно огорчает необходимость уделять внимание чему-то другому. При этом некоторые люди – одаренные, но требовательные ученики или коллеги – постоянно просят уделять им слишком много внимания. И мы идем навстречу!

Вместо того чтобы высказать свою позицию, включаем погромче внутренний голос: «Ничего, ничего. Будь милым. Будь разумным. Делай так, как удобно другим».