Долгие прогулки. Практический подход к творчеству

«Учебники игры на фортепиано для начинающих просто ужасны, – говорит он. – Лучшие студенты их ненавидят. Им не близка музыка, включенная в эти учебники, и поэтому они начинают скучать». Скука, конечно же, главный враг обучения; по этой причине наш преподаватель разработал серию уроков для начинающих на основе сказок и музыки собственного сочинения. Кто откажется выучить вальс, звучавший, когда принц разбудил поцелуем Спящую красавицу? Кто откажется сыграть песню, которую играл могучий орган, влюбившийся в талантливую молодую ученицу? Так шаг за шагом, урок за уроком, стремясь лишь служить своим одаренным и недоверчивым ученикам, талантливый учитель выстроил живой, инновационный и любимый ими учебный курс.

Любовь – это дух, побуждающий художника отправиться в путь… это мощный мотиватор в его жизни.

Эрик Мэйзел

«Слушай, можно, я кое-что тебе нарисую?» – спрашивает он и проводит несколько линий, превращая лист в рукописную страницу нотной тетради. «Разве не интересно их выучить?» И крупные черные ноты, кривоватые и интригующие, отправляются маршировать по бумаге.

Отбросив эго и снобизм, презрев стереотипы о том, как «следует» учить музыке, этот великий преподаватель учит ей, опираясь на идеи любви и служения. Неудивительно, что его ученики начинают любить музыку и она служит им верой и правдой.

Нам, художникам, предопределено быть каналом для вдохновения. С нами и посредством нас говорят высшие силы, мощные идеи, чистые намерения – если мы им позволяем. Когда в нашем отношении к творчеству центральное место занимают эго и связанные с ним страхи, мы водружаем на своем пути огромный валун, не позволяя карьере развиваться естественным образом, поскольку теперь ей приходится делиться на два потока и с немыслимо мощной силой и скоростью огибать препятствие в центре потока. И на обычных, и на творческих реках такие скорости опасны. Больше всего мы получаем, когда сами служим другим.

Обдумывая очередное произведение, лучше задаваться вопросами «Для кого эта работа?» и «Кому она послужит?», нежели «Как она послужит мне?». И если ответить на них удастся, если произведение выполнит задачу служения – пускай всего лишь обеспечив ролью кого-то из друзей, – работа над ним легко двинется вперед. Оно больше не для нас. Мы перестали быть озабоченным собой творцом и встали в один ряд с другими: рабочий среди рабочих, друг среди друзей. После этого страх уже не окажет такого воздействия на работу. Если же мы его почувствуем, просто снова спросим себя: «Как моя работа может служить людям еще больше?»

Вера в свои мысли – в то, что если что-то истинно для твоей души, то это же истинно и для всех людей, – и есть гениальность.

Ральф Эмерсон

Режиссер Стивен Спилберг как-то сказал в одном из интервью, что надеется у небесных врат услышать от Бога: «Стивен, спасибо за то, что слушал». Эта готовность слушать, чтобы уловить вдохновение; готовность согласовать свою творческую волю с ощущением руководства свыше не противоречит развитию карьеры, а становится лучшим и более устойчивым для него основанием. Ведь если карьера опирается на единственную цель – продвижение себя, этого очень мало. При всем кажущемся мастерстве те художники, которые не приходят к более высоким целям и идеям, рано или поздно мельчают и начинают повторяться.

Чехов советовал актерам: «Если хотите работать над карьерой, работайте над собой». Точно так же тем, кто хочет работать над собой, можно посоветовать работать над тем, чтобы их карьера, основанная на служении, была чем-то большим, чем они сами. Посвятите себя чему-то или кому-то большему, чем вы сами. Этот шаг увеличит ваш масштаб и как человека, и как художника.

Мы уже привычно называем Бога Творцом. И сознаем, что наше творческое начало – божественный дар, позволяющий Богу выражать через нас свою волю. Когда в центр сознания воздвигаем себя и свою индивидуальность, а не общую со всеми людьми человеческую природу, – за этот сдвиг следует сказать спасибо психотерапии с ее культом бесполезного нарциссизма и отталкивающего убеждения, что творчество это механизм компенсации, – то утрачиваем понимание творчества как служения. Мы лишаемся присущего нам от рождения права на творчество и забываем, что оно исходит из души, а не из эго. Но стоит вернуться в область духа, принять служение в любой его форме, пусть хотя бы служение идее красоты, или истины, или гуманизма – главное, не себе, – как снова начинаем чувствовать плотность творческого потока и облегчение наших сомнений. Когда мы просим: «Слушайте», – то создаем работы, достойные быть услышанными, и сами слышим биение пульса всего человечества, объединенные с ним божественной связью.