Долгий, долгий сон

ПЕРЕЗАГРУЗКА: 100 % ЭФФЕКТИВНОСТЬ ОЖИДАЕТСЯ ЧЕРЕЗ 587,4 ЧАСОВ.

Его нисколько не беспокоило то, что для достижения сколько-нибудь приемлемой эффективности ему потребуется почти целый месяц. Время ничего не значило для него.

Его узлы загудели. Наноботы включались один за другим, засуетились системы, смазывая его узлы, очищая каналы от пыли. После того как наноботы пробежались по его глазным яблокам, стирая толстый слой пыли, к нему снова вернулось зрение.

Ожидая окончания перезагрузки, он выполнил еще один поиск Принципала, который ему предстояло осуществлять снова и снова, прежде чем команда будет выполнена. Альтернативная команда не была его основной программой. Если бы у него были чувства, он сказал бы, что уничтожение ему не нравится.

Но у него не было чувств. У него были только обновления.

РЕЖИМ ОЖИДАНИЯ.

ОЖИДАНИЕ…

ОЖИДАНИЕ…

ОЖИДАНИЕ …

Глава 3

После пресс-конференции Гиллрой отвел меня обратно в комплекс Юникорн. Ах, старый знакомый комплекс Юникорн, жемчужина Юнирайона, сердце ЮниКорп! Ох, узнаю эти милые коридоры! Кстати, они почти не изменились за шестьдесят лет.

На деле жилой комплекс Юникорн являлся довольно любопытным местом. По сути, это был кондоминиум, но такой, перед которым все обычные кондоминиумы должны были съежиться и умереть со стыда. Мои родители построили его, когда мне было семь лет, сразу после возведения головного здания ЮниКорп, вокруг которого начал быстро разрастаться Юнирайон. Строго говоря, это был скорее не кондоминиум, а огромный особняк со множеством больших и просторных апартаментов.

Все апартаменты были изолированы друг от друга, однако в кондоминиуме имелась центральная кухня с командой первоклассных поваров, которым можно было в любое время дня и ночи заказать самые изысканные блюда, доставлявшиеся в квартиры ливрейным лакеем. Повара, уборщики, конюхи, чистильщики бассейнов и садовники нанимались менеджерами комплекса, которыми раньше были мои родители, а теперь — семья Брэна. В комплексе имелось два бассейна, открытый и закрытый, настоящая финская сауна, теннисные корты, несколько джакузи, спортзал и огромный внутренний сад. Кроме того, здесь были бальные и банкетные залы, биллиардные, собственный театр и конюшни. Все это богатство предназначалось для жильцов двадцати квартир, в которых проживало не более сорока человек. Разумеется, все жильцы принадлежали к высшему менеджменту ЮниКорп. Сам Гиллрой жил здесь еще десять лет тому назад, пока не приобрел собственный особняк за пределами Юнирайона.

Жилой комплекс Юникорн с его неслыханной роскошью, отвечавшей вкусам, желаниям и возможностям самых высокопоставленных лиц ЮниКорп, был выстроен в конце столетия, когда из-за демографического взрыва стоимость земли взлетела до космических высот. В то время как простые семьи не могли позволить себе собственные земельные участки и частные дома, в Юникорне были доступны любые удобства, причем без малейших усилий. Моя мама управляла этим комплексом, а папа занимался делами ЮниКорп.

В детстве я почти не пользовалась бесчисленными возможностями наших владений. Мне нравился только сад, волшебный оазис природной гармонии в мире идеально организованного комфорта. Я проводила много времени в саду, сначала одна, а потом с Ксавьером, но лошади, бассейны и теннисные корты не вызывали у меня никакого интереса даже в те благословенные времена, когда я не страдала острой стадией стазисного истощения. Честно признаться, я никогда не была спортивной девочкой.

Гиллрой пропустил меня в знакомый лифт, обитый дубовыми панелями, и мы медленно поднялись на второй этаж. Я затаила дыхание. Сейчас я познакомлюсь со своими новыми родителями и увижу свою новую-старую квартиру! Шестьдесят два года стазиса изменили меня до неузнаваемости. Я превратилась в настоящего инвалида: у меня постоянно слезились глаза, не хватало сил подняться по лестнице, и я не могла удержать в желудке даже стакан воды. Интересно, сильно ли изменилась квартира после того, как у нее сменилось столько арендаторов?

Два человека встречали нас перед дверью. Два безукоризненных, шаблонных совершенства, выглядевших так, словно их специально инструктировала целая команда агентов по рекламе. Возможно, так оно и было. Мужчина был чуть ниже среднего роста, с редеющими на макушке волосами, в скромном сером костюме. При виде меня он улыбнулся, но улыбка получилась несколько вымученной.

Что касается женщины, то она была безупречна, словно сделана из чистейшей сахарной ваты. На ней был белоснежный льняной костюм с юбкой и туфли на высоких каблуках, делавших ее ноги похожими на паучьи. Ее темные волосы были причесаны так гладко, что казались пластмассовыми, а идеальное лицо так густо напудрено, словно его опылили из пульверизатора.

А я… Несмотря на несколько часов макияжа и укладки и на целомудренный розовый с белым кашемировый свитер и детские туфельки, в которые заставил меня влезть личный стилист Гиллроя, я чувствовала себя неопрятной и жалкой рядом с этой парой.