Долгий камень

Решение пришло внезапно. Я резко оттолкнулся от ограды, отступил на проезжую часть и побежал. В два прыжка достиг середины разделяющего нас моста, а девчонка даже не шелохнулась. Словно и не замечала вовсе, что я бегу к ней. Не видела меня. Смотрела куда-то мимо. Но вдруг рассветная мгла над Михайловским замком взорвалась яркой вспышкой. Небо озарило алым, в купол замка в полной тишине ударили молнии. Полыхнуло чистой силой, а в воздухе запахло озоном. От неожиданности я споткнулся и чудом не рухнул на мостовую. Сердце заныло, кожу на загривке закололо. Я прикусил губу, пытаясь справиться с очередным приступом боли. Солоноватый привкус крови разлился во рту и горячей волной хлынул по горлу. Я медленно вдохнул и осел на землю, спиной упершись в ограду моста. По вискам струился холодный пот, руки дрожали. Но вокруг все было тихо. Ни людей, ни машин. Ни странной белобрысой девчонки.

Глава вторая

– Ты где был? – спросил Аркадий, едва я вошел, и бросил на меня хмурый взгляд из-под насупленных бровей. – Елисавета Александровна вся извелась. И завтрак давно успел остыть, между прочим!

Я только хмыкнул в ответ. Кроме нас в небольшой светлой столовой с панорамными окнами, выходящими на Летний сад, находились только Лиза и Питер. Баженов-старший и его многочисленная то ли свита, то ли охрана отсутствовали. Я шагнул к Лизавете и мягко коснулся ее щеки своей, а она в ответ залилась ярким румянцем.

Черт знает что!

Сделав вид, что не услышал, как заскрипел зубами ее супруг, я повернулся к буфету, приподнял первый попавшийся колпак и не глядя положил на тарелку пару блинчиков. Кажется, с мясом.

– Где ты был? – повторил Аркашка, и в голосе его послышался металл. Только мне было все равно. Я отодвинул стул и сел напротив Лизы.

– Гулял… – произнес лениво и отправил в рот аккуратно отрезанный кусочек успевшего остыть блинчика, повертел в воздухе вилкой и как можно более безразлично спросил: – А что, собственно, случилось?

Мне ответил Питер Бергер:

– Оборот. Точнее попытка, судя по всему.

– Далеко?

– Где-то совсем рядом.

– Молодняк? – уточнил я.

– Чужак, – обманчиво спокойно произнес Аркадий, и я почувствовал, как его Черный мягко подбирается ко мне.

– Откуда? – спросила Лиза и, внимательно посмотрев на меня, добавила: – Егор! А с тобой что случилось?

Я машинально попытался прикрыть и разбитую губу, и рассеченную бровь. Только все это было напрасно. Молодая драконица Елисаветы уже методично сносила мой дохленький щит. Резко затошнило.

– Лиза, не трогай, прошу… – прохрипел я, пытаясь справиться с нахлынувшей дурнотой.

– Вот и я говорю. Не трогай, Лисса! Брось ты это дело! – Петр Бергер, кажется, смеялся. Только вот я чувствовал, как поднял голову Изумрудный, как осматривается с опаской, не зная, откуда ждать беды. Странно… Как же странно и нелепо, что я чувствую их, чужих драконов. Чувствую, слышу… Но не могу ответить. И закрыться тоже не могу…

– Егор… – умоляюще протянула Лизавета. – Скажи, пожалуйста, что случилось.

– Ничего не случилось, Лиза, – ответил я и отхлебнул кофе, ужасно дорогой горький кофе. – Просто бессонная ночь.

– Совет родов завтра в десять… – напомнил Аркашка, топорно, но действенно переводя тему. Я бросил на него полный благодарности взгляд, а паршивец только оскалился в ответ и добавил немного озадаченно: – Петька, тебе велено быть. Без Лизы…

– Знаю… – ответил Бергер и недовольно поморщился. – Дед звонил. Настаивал на моем присутствии. Алексей Павлович действительно так плох?

Я вздрогнул. То, что мой отец, Алексей Демидов медленно угасает, знали многие… В определенных кругах. Но редко кто осмеливался спросить об этом вот так… В лоб.

– Питер… – укоризненно протянула Лиза.

– Петька по-своему прав, барышня, – снова встрял Аркаша. – И вам это отлично известно, Елисавета Александровна. Все хотят знать, готовы ли Демидовы и дальше идти на уступки.

Лиза вспыхнула. Бергер грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнули тарелки. Я устало прикрыл глаза…

Пять месяцев назад в небе над Невой я потерял своего дракона. В поединке за Елисавету Аракчееву-Головину. За ее руку, за ее дракона, за ее капиталы.

Лизу я знал всю ее жизнь. Она, конечно, не помнила об этом… Зато помнил я. Детская, отделанная в бежевых, отнюдь не девчачьих, тонах, резная люлька темного дерева под белоснежным балдахином и спящий младенец, укутанный в белоснежные кружевные пеленки. Последняя хранительница драконов.

О том, что эта малышка, от силы двух недель от рождения, станет моей женой, я узнал от отца в тот же вечер. Нетвердой рукой, под пристальным взглядом Александра Аракчеева-Головина, я поставил корявую подпись на брачном договоре.

Последняя хранительница драконов.

Моя хранительница…

– Демидовы никогда не зарились на чужое… – заметил я.

Аркаша хмыкнул, а Петька как-то разом сник…

Я знал, что за мою невесту он отдал свою свободу.