Долгий полет (сборник)

Потеряв Наташу, я вдруг обнаружил, что мучительно тоскую по ней. Клин вышибают клином – пробовал встречаться с другими. Но теперь после каждой оставалось чувство опустошенности и стыда – не то, не мое. Начал писать стихи. Доктор Фрейд прав: сублимация, творчество убавляли тоску. Но лишь на время. Забыв о гордости, приходил пару раз вечером к ее дому возле площади Маяковского. Упирался глазами в освещенное окно комнаты на втором этаже, где она жила с матерью. Иногда там мелькала Наташина тень. Потом, бормоча стихи, свои и чужие, ехал в полупустом вагоне метро к себе на проспект Вернадского. Много лет спустя Наташа призналась, что тоже переживала тогда, боялась, не проглядела ли настоящее. Однажды не удержалась и позвонила мне, но телефон молчал. Быть может, как раз в этот час я болтался под ее окнами. Такая вот невезуха… Приспело время моей эмиграции – я позвонил Наташе. Она уже была замужем. Сказала мужу, что должна попрощаться с давним другом, уезжающим навсегда. Мы встретились у памятника Пушкину и долго бродили по Москве, по талым мартовским лужам. Грустно молчали. И без слов все было ясно. На прощанье она попросила: «Пиши хоть изредка. Чтобы знать, что ты жив». И я канул в «антимир». К чему было писать – только бередить рану…

* * *

Отличительная черта фанатика – изначальная нетерпимость ко всем, кто думает иначе, нежелание прислушаться к здравому смыслу, пойти на компромисс. Вот, вроде бы, частный вопрос – об абортах. Здравый смысл подсказывает: их запрет ничего не даст. Тогда женщина, решившаяся на аборт, пойдет не к врачу, а к подпольному абортмахеру. Да и, казалось бы, ничего страшного, если у нее будет меньше детей, но зато каждый – любимый и жданный. «Нет, – с пеной на губах отвечают консервативные противники абортов, – человеческая жизнь священна, даже если это плод в утробе матери». Недавно один из таких «гуманистов» в знак протеста убил врача, делавшего аборты; о священной человеческой жизни он почему-то позабыл. Теперь появились новые таблетки. Принятая наутро, после ночи любви, такая таблетка предупреждает внедрение оплодотворенной и успевшей всего несколько раз поделиться яйцеклетки в стенку матки. Но противники абортов начеку. По их логике, оплодотворенная яйцеклетка – это уже живое существо, и, следовательно, таблетка совершает убийство. Остался один шаг, и они встанут грудью на защиту жизни и достоинства каждого сперматозоида.

* * *