Долгий путь домой

– Ты рисковал из-за меня, – печально произнесла она. – Извини.

– Она не сожалеет, что рисковала жизнью из-за собаки, но извиняется за то, что я рисковал. – Он с отвращением фыркнул. – Ты ищешь лекарство от рака. Ты стоишь десяти таких, как я, Кейси.

– Не стою, – тихо сказала она.

– Ладно. Подискутируем позже. – Он отбросил полотенце, легко подхватил Кейси на руки и осторожно уложил на матрас перед камином.

– Я… Я з-з-замерзла.

Его тон полностью изменился:

– Я знаю, милая. Держись.

«Милая».

Ах, если бы Кейси оказалась в коттедже с Тернером голышом при иных обстоятельствах. И он называл бы ее милой…

А сейчас он разговаривает с ней как с ребенком, которого нужно утешить.

Тернер начал раздеваться. Он снял мокрую куртку и рывком расстегнул рубашку, обнажив мускулистую грудь, которая казалась золотистой при свете пламени.

– У меня кружится голова, как у пьяной, – прошептала Кейси.

– Ага. Все девушки так говорят, когда я снимаю рубашку, – язвительно заметил он.

Кейси округлила глаза, когда он принялся расстегивать свои джинсы. Он снял их и оставил лежать на полу, затем коснулся края своих трусов. Кейси, несмотря на то что от холода у нее стучали зубы, ахнула.

Он остановился и пристально посмотрел на нее, словно только теперь понял, что спасенный человек – женщина. Через секунду Тернер опустил руки, оставшись в трусах.

Плохо соображая от холода, Кейси не знала, то ли ей испытывать от этого облегчение, то ли жуткое разочарование.

Тернер присел рядом с Кейси, потянул край одеяла на себя и улегся на матрас рядом с ней.

– Извини, детка, это лучший способ тебя согреть.

Обняв Кейси, он прижал ее к себе.

Она судорожно соображала, что происходит.

«Тернер Кеннеди и я, мы лежим под одеялом. Нас разделяет только тонкая ткань его трусов».

Жаль только, что Кейси очень замерзла и ничего не чувствует.

Глава 14

Тернер старательно подоткнул одеяла со всех сторон и крепче прижал к себе Кейси.

Собака заскулила, подошла и легла, прижавшись к его спине.

В камине потрескивал огонь, Тернер лежал к нему лицом.

– Мне нравятся твои трусы, – заявила Кейси. – Я имею в виду, модель. Как она называется?

Тернер тихо выругался и не ответил.

– У них должно быть название. – Она хихикнула.

– Ты можешь помолчать?

– Хочу, но не могу. Что у тебя за трусы?

– Кейси, я тебя умоляю. Перестань.

– Просто скажи, как называется модель трусов.

– Если я скажу тебе, ты от меня отстанешь?

– Я обещаю.

– Боксеры-брифы.

– О. – Она вздохнула. – Мне очень нравится. А мои в порядке?

– Ты о чем? – спросил он сдавленным голосом.

– О моих трусах. Я не предполагала, что сегодня их кто-то увидит.

– На самом деле я не обратил внимания.

– Только скажи, пожалуйста, что на мне были не панталоны с названием дней недели.

– Ты меня доконала.

– Воскресные трусы – розовые, – произнесла она.

– Слушай, это были не воскресные трусы. И не панталоны.

– Так ты смотрел!

– Кейси, я мужчина. Я взглянул. Это были не красные кружевные трусы. Бикини. Белые.

Кейси очень обрадовалась, что не надела сегодня практичное белье.

– Ты же говорил, что не обратил внимания.

– Хорошо. Я солгал. Это один из тех моментов, когда ради самосохранения человек лжет. В любом случае, если бы я сказал, что смотрел, ты сочла бы меня извращенцем. Если бы я сказал, что совсем не смотрел, то ты решила бы, будто у тебя что-то не в порядке.

– Да? А у меня все в порядке?

– Я пытаюсь вести себя как профессионал.

Она задумалась.

– Профессионал – в каком смысле? Условия каких правительственных контрактов, ты говоришь, исполняешь?

– Я такого не говорил.

– Ответственная работа, – вспомнила она. – Ты спасаешь людей, да?

Тернер фыркнул:

– Я не герой, Кейси. Даже не думай об этом. Ты заблуждаешься.

– Как я могу об этом не думать, если ты меня спас? – прошептала она, внезапно посерьезнев. – Тернер, ты спас мне жизнь. Как тебе удалось? Где ты всему научился?

– Ерунда, – искренне ответил он. – Мне за это платят. Я должен оставаться хладнокровным, когда вокруг ад.

– Ты удивительный, – произнесла она.

– Если бы я был такой удивительный, то не ушел бы из гостиницы без мобильного телефона, – с сожалением сказал он.

– Нет, – произнесла она. – Тернер, ты самый изумительный человек, которого я знаю. И я считала тебя таковым до того, как увидела твои трусы боксеры-брифы.

– Ага. У тебя началась эйфория после спасения от смерти.

– Поэтому мне хочется смеяться?

– Если не над моими боксерами-брифами, тогда да, наверное.

– Эйфория, – прошептала Кейси, размышляя над этим понятием. Именно эйфорию она испытывала, лежа под одеялом рядом с почти обнаженным Тернером. Абсолютная и полная эйфория, будто она никогда не переживала лучшего момента в своей жизни.

– Я должна присмиреть, – произнесла Кейси неразборчиво, словно пьяная. – Но я в эйфории. По крайней мере, на мне не были розовые трусы с надписью «Воскресенье». У тебя тоже эйфория, Тернер?

– Ага, конечно, – резко ответил он. – Я лежу обнаженным с красивой женщиной, и обстоятельства самые неподходящие. Ты выудила у меня личную информацию о моих и своих трусах. У меня такое ощущение, что в твоей жизни невозможно предугадать ни одно событие.