Долгий путь домой

На рабочем столе нейросети появился значок соединения с инфосетью станции и входящий файл. Открыл документ. В нем содержался распорядок дня и свод правил поведения. Согласно этих правил запрещалось все кроме выполнения требований станционного искина, за невыполнение и нарушение дисциплины наказание, причем форма наказания не указывалась и это не внушало оптимизма. С учетом моего срока наказанием могло стать все, что угодно, от карцера до прогулки в космос без скафандра. Распорядок был коротким и состоял из подъема, завтрака, работы по выполнению выданного задания, ужин и отбой. Карта расцвела обозначениями. На ней появились отметки каюта 12/87, столовая, летный ангар и склад. Сейчас по времени станции был ужин, да и мой желудок уже давно намекал, что пора подкрепиться. Сверившись с картой, я отправился в столовую.

Столовая представляла собой квадратное помещение десять на восемь метров с серыми стенами. Вдоль одной из стен были установлены квадратные тумбы пищевых синтезаторов. По всему помещению ровными рядами стояли столы, за которыми сидели люди. Первое что бросилось в глаза, в помещении были женщины. Они занимали три столика и молча ели, не поднимая глаз от тарелок. Стараясь не пялится по сторонам, чтобы не привлекать к себе особого внимания, хотя с моей внешность теперь это трудно, пошел к тумбе ближайшего пищевого аппарата. Синтезатор был древний как гавно мамонта. На активированном сенсорном экране меню сиротливо значилась одна позиция. Ткнув в пиктограмму, получил поднос с тарелкой бурой каши и стаканом желтой жидкости. Взяв поднос, оглянулся, выбирая место, где присесть. Все столы в зале были заняты. Но при этом свободных мест хватало. Местная иерархия была видна невооруженным глазом. У стены напротив входа за столом расположился местный пахан в окружении своих шестерок. Огромный чернокожий верзила с гладко выбритым черепом. Хотя какая бритва местные технологии позволяют удалить волосяной покров раз и навсегда и отрастить вновь, если возникнет желание. Лицо верзилы было украшено цветной анимированной татуировкой. Языки пламени пожирали плоть, периодически оголяя кости черепа. Отвратное зрелище. Справа от него, столы занимали женщины. В центре зала расположились обычные разумные. Откровенных инопланетян я не заметил. Люди как люди, различающиеся лишь цветом кожи от красного до желто-коричневого. У входа расположились местные «обиженные». Грязные и забитые они суетливо поедали кашу.

Определившись, я пошел к столику, за которым сидел в одиночестве колоритный старик. Когда-то могучие плечи еще не утратили былой силы, а его прямую спину не согнула старость. Морщинистое лицо украшала лопатаобразная седая борода и короткий ежик белых волос. Правую ногу чуть выше колена заменял протез. Явная самоделка из опорного манипулятора дроида. Треуголку и повязку на глаз получился бы вылитый Джон Сильвер из острова сокровищ.

– Отец разреши присесть?

Старик поднял на меня глаза и в них был немой вопрос.

В попытке избежать культурного непонимания, я пояснил:

– На моей родине принято подобное вежливое обращение с целью отдать дань уважения возрасту и мудрости собеседника.

– Ну садись, коль не шутишь – пробурчал старик и вернулся к своей тарелке давая понять что не расположен к задушевным беседам.

Вопросов было море, информация нужна как воздух. Но приставать с расспросами я не посмел. Не хотелось показаться навязчивым. Молча, уткнулся в свою тарелку. Каша оказалась совершенно безвкусной, но голод утоляла и на том спасибо.

Мое появление в зале не прошло не замеченным. Один из прихлебателей местного пахана уверенной походкой направился ко мне. Не высокого роста краснокожий, с лицом, напоминавшим крысиную морду. Походка дерганая о таких говорят: «идет как на шарнирах». Весь его вид говорил, что передо мной типичный шнырь. Добравшись до нашего столика, он вольготно развалился на стуле и приступил к моей проверке на вшивость.

– Слышь мясо. Тебя чего совсем правилам поведения в приличном обществе не учили – начал он свой монолог противным гнусавым голосом – не подошел, не представился уважаемым людям. Уселся и жрет.

Молча, с наигранным аппетитом, я продолжал поглощать кашу. Краснокожий осознав, что ответа не дождется, взбесился.

– Да ты че, мудила, совсем в астероидах заблудился. Совсем страх потерял. Хватит жрать, когда с тобой разговаривают – завопил он и попытался скинуть мой поднос со стола.

Терпению моему пришел конец. Перехватив его руку, я сжал запястье с такой силой, что звук ломающихся костей был слышен даже сквозь его визг. Благо сила модернизированного нейросетью организма это позволяла.

Спустя мгновение зале раздался механический голос станционного искина:

– Алек Сей первое дисциплинарное нарушение, нанесение повреждений другому заключенному. Наказание одна минута болевого воздействия.