Долгий путь домой

– Зачем так сложно? Я тебе деньги сейчас отдам. Не сходя с места. – Грима понесло по сценической стезе. Он вытащил из кармана бумажник, протянул его Клычову. – На!

Клычов медленно поднял глаза на Грима.

– Спектакль начинаешь… Артист! Я тебе про наши большие деньги говорю, которые ты в банк скинул. Я же твой договор с банком читал. И про торбу с валютой разговор, которая у твоего майора. Скажешь ему, чтобы притаранил.

– А-а-а, – воскликнул Грим и даже хлопнул себя ладонью по лбу. – Вон чего! А я сразу и не врубился… – он изголялся над Клычовым. – Это мне посоветоваться надо. С графиней…

– Кстати о графине… – Клычов с любопытством следил за Гримом. Ему нравился спектакль, играл артист красиво. – Я ей утюг на жопу поставлю, ты деньжата в зубах притащишь. А?

– Не получится, – сочувственно сказал Грим.

– Это почему же?! – весело спросил Клычов. – Жопа у нее большая, еще как получится.

– Тут дело не в размере. Дело в том, что жопа в Париже.

– На наши деньги катается! – осудил графиню Клычов. – Ничего, ты ей позвонишь, нарисуешь обстановку, она мигом свою жопу привезет. И тогда ты точно деньги отдашь!

Краем глаза они заметили в рядах обороны какое-то движение и отвлеклись от разговора. Мужики, дружно размахнувшись, кинули что-то. Промеж машин рвануло, полетели комья земли, полыхнуло дымное пламя. Только осколков на этот раз не было.

– Это что?! – заорал Баро.

– Это толовые шашки, – успокоил Гордик. – Вейд, безопасная.

– На хрена?! – голос Баро сорвался на фальцет.

– Так они вылазить с пистолетами начали, – криком объяснил Гордик. – Ну мы их обратно и загнали. Пусть там смирно сидят.

– Продолжим беседу? – невозмутимо предложил Грим.

– Насчет чего? – Клычов после взрывов был явно не в себе.

– Насчет жопы и денег, – напомнил Грим. – Так вот, жопа не приедет. Денег я не отдам.

– Почему?

– Что-то ты совсем нехороший, – с состраданием сказал Грим. – Потому что она там не катается, а находится в Париже по заданию Матвея Алексеевича.

– Это кто? – быстро спросил Клычов, не сообразив с перепугу, что речь о Лядове. Он стоял, всё еще пригнувшись после взрывов, и вроде как заслонялся Гримом.

– Что-то ты с этими деньгами совсем зачумел, – насмешливо посочувствовал Грим. – Фамилию родного шефа не просекаешь. Я вот тебе сейчас зачту, – он достал из бумажника записку графини. – Слушай, что она пишет…

– «Бегать от Клычова мне надоело. Матвей Алексеевич прекрасный человек, он меня трудоустроил в Париже…» Видишь, получается, что Лядов её от тебя спас. А ты говоришь, жопа…

– Покажи! – Клычов протянул руку за запиской. Грим ткнул ему бумажку под нос.

– Пожалуйста…

Клычов надолго уткнулся в записку. Глаза у него стали безжизненные, стеклянные. Освоив смысл написанного, он в крайнем недоумении пожал плечами, засвистел своего «чижика». Начал ходить туда-сюда, как в кабинете, забормотал:

– Париж… Лядов…Чума какая-то! Он-то здесь каким боком? На хрен она ему сдалась?

– Ты меня спрашиваешь?! – изумился Грим. – Это вы, господа хорошие, сами разбирайтесь. А потом уж, это самое, как говорится… – и Грим сделал лицо незаслуженно обиженного.

– Короче, так… – Клычов нервно выдернул из нагрудной кобуры пистолет, воткнул ствол между лопаток Грима. – Мне по хрена все эти жопы, Лядовы и Парижи. Мне нужны бабки. И ты мне их отдашь. Пошёл! – Он толкнул его стволом в спину. Грим шёл медленно, стремительно соображая, что делать. Все замерли. Только Гордик и Семён переглянулись и вроде как ненароком каждый завели руку за спину. Грим увидел это их движение, понял, что оно значит. Спросил покорно:

– Куда идти-то?

– В машину!

– В какую конкретно?

– Ну твою же мать! – чертыхнулся Клычов. – У него ствол в спине, а он тут… выпендривается!

Грим шел на Гордика, не спуская с него глаз. Гордик пальцем незаметно манил его, давай, давай, еще ближе. Машины уже были сбоку от Грима, он уже проходил мимо них. Клычов ударил его по плечу рукояткой пистолета.

– Куда?! Я сказал – в машину!

– Падай! – крикнул Гордик. Клычов вздрогнул от крика, увидел, как ему на голову, описывая дугу, летят с неба два кирпичика с огоньками бикфордова шнура. Грим упал на несколько мгновений раньше Клычова, успел откатиться в сторону. Клычов заметался на месте, в смятении начал стрелять в небо. Толовые шашки рванули исправно, с комьями земли и чадным пламенем. Комья не успели попадать вниз, как Баро подскочил к лежавшему лицом в землю Клычову и вырвал у него пистолет. Фраера в автобусе забеспокоились о шефе и, видимо, сунулись на выход, потому что мужики дали по машинам залп дробью. Баро пнул Клычова.

– Я сказал – сваливайте! А то всех перебьем!

Грим пошел к мужикам. Клычов, пошатываясь, чумазый от толовой сажи, побрел к машинам. О чем-то они там заговорили… Баро и мужики проворно зарядили ружья. Бабы, воспользовавшись тем, что о них как-то забыли, подошли поближе, встали прямо за спинами своих мужиков, перехватили поудобнее вальки для катки белья, скалки, коромысла.

Наконец фраера приняли решение. Клычов высунулся наружу из двери автобуса с другим пистолетом, повыскакивали и братки, банда ощерилась стволами.