Долгий путь к чаепитию

Эдгар назвал свое имя. Клоун тут же проорал его на всю площадь, и раздался громкий шум ликования, а оркестр грянул туш. Клоун вопил:

– Эдгар! Эдгар! – И зеваки на краю площади, и туристы в окнах со своими фотоаппаратами тоже закричали:

– Эдгар!

На площадь въехала повозка с хором девочек, запряженная парой лошадей; оркестр заиграл новую мелодию, написанную, вероятно, специально для Эдгара, а девочки, очень хорошенькие, сладкозвучно запели:

Е, и В, и G, и А,
R в конце идет.
Выйдет EDGAR у тебя,
Только, ближнего любя,
Пой не мимо нот.
Е, и В, и G, и А —
Мотивчик недурной.
И хоть ты спеть не можешь R,
Его исполнит кавалер
С гитарой под луной.

Пока девочки пели, Эдгара осыпали самыми прекрасными и душистыми цветами всех оттенков Эркманово[85] – Эридановой[86] радуги – мальпаке[87], лоренцо, элия[88], ессей[89], уильямс, эспландиан[90], пифагор. Затем он почувствовал, как его поднимают на сильные плечи и неизвестно куда уносят люди в белых спортивных костюмах. Он закричал дурачившемуся клоуну:

– Куда?! Куда?! Куда?!

Но никто ему не ответил – разве что оркестр, который разразился очень странными бурными вариациями на основе первых четырех букв его имени (попробуйте сыграть это на пианино, или электрооргане, или эсприелле[91], если они у вас есть. Но если в вашем распоряжении целый оркестр, который весь день напролет бездельничает и играет в карты в винном погребе, дайте им всем по ушам, велите настроить инструменты и исполнить это fff, что значит фортиссимо, что значит очень-очень громко):

Густо усыпанный цветами, Эдгар почти не видел, куда его тащат, но скоро понял, что его под приветственные крики и громыхание оркестра вносят в широкие двери большого прохладного здания и довольно плавно опускают на стул около длинного стола, на котором стояли нижеследующие напитки и яства:

Пирог esto perpetua, очень горячий, с горшочком этцельного[92] крема.

Фламандский сомпнор[93] с эвфемным картофелем.

Три поющие эвфросины[94] с гарниром из демогоргон и свежей шинкованной капустой.

Кусок говядины по-брейзнозски[95], обвалянной в нежных кусочках кноссов[96].

Тушеные ломти джоселина[97] в соусе из когглсби.

Холодный рисовый пудинг.

Каладболги, очень легкие и воздушные, и тосты по-эскалибурски с небольшими отварными калибурнами и каледвулхами[98].

Большое серебряное блюдо с горой гуибрехтов[99] и эйрбиггий[100], с пылу, с жару.

Чай. Чай «Великая Экспозиция» [101]. Эксетерский чай (иногда называемый Леофрийским листом) [102]. Альфоксденский[103] чай. Чай «Малютка-Домовой». Чай «Ян с ветряной мельницы» [104]. Чай ex pede Herculem[105]. Чай «Испытание философии сэра Вильяма Гамильтона» [106]. Чай «Эвангелин» [107]. Чай «Бриллианты Эстесов» [108]. Чай «Эврика». Чай «Золотое наследство» [109]. Чай.

Люди в белых спортивных костюмах, которые его внесли, с поклонами вышли, и Эдгар остался в полном одиночестве. В комнате не было мебели, зато имелось множество дверей и слабо пахло мятой и лилиями. Он только успел взять восхитительный гуибрехт, испеченный из теста, легкого, как поцелуй весны, и с горячей начинкой из остро-сладкого уейнфлитского[110] джема, и как раз собрался налить себе кружку эвфорионического[111] чая, когда одна из дверей отворилась и в комнату тихо вошли две фигуры. Рот Эдгара, набитый полупрожеванным гуибрехтом, открылся при виде их почти до предела. Одна фигура представляла собой в некотором роде даму, а другая – в своем роде – господина. Только господин повернулся и показал, что у него есть лицо не только спереди, но и сзади, а дама, похоже, прыгала на одной ноге. Самой ноги не было видно, ибо она была прикрыта длинной юбкой в цветочек, но, поскольку дама двигалась к Эдгару рывками, он сделал заключение, что она одноногая. Дама заговорила:

– Очень жаль отрывать тебя от еды, милое дитя, но наше появление – закономерная часть всего происходящего. Меня зовут миссис Эхидна, а это мой сын, бедный мальчик, которого злые люди зовут Зверем Рыкающим.

Ее сын, оба лица которого были прекрасны и печальны, грустно кивнул. Он носил красивый наряд из красного бархата, а в левой руке вертел сложенный зонтик. Его способ передвижения включал в себя множество изгибов и поворотов, для того, видимо, совершаемых, чтобы никто не мог обвинить его в сокрытии какого-либо из своих лиц.

Эдгар лишился дара речи и только издавал нечленораздельные звуки.

– Так вот, – сказал Зверь Рыкающий, – когда ты доешь эту восхитительную на вид эйрбиггью, мы отправимся в путь. Машина ждет на улице.

– Куда-куда-куда? – пролепетал Эдгар.

– О, в Замок, – ответила миссис Эхидна. – Милый мальчик, ты наш пленник.

Глава 6 В ЗАМКЕ