Долгий путь любви, или Другая сторона

Вопрос заставил задуматься. А ведь такое случалось нередко. Я всю жизнь пыталась угодить кому-то: сначала родителям, смиряясь с покорностью матери и закрывая глаза на поведение отца, делала вид, что у нас нормальная, совершенно обычная семья. Привыкла к тому, что сделанные подарки чаще всего рассчитаны на вкус дарителя и не имеют ничего общего с тем, чего на самом деле желает тот, кому они предназначены. Принимала всякий раз с улыбкой и благодарностью, и мне даже в голову не приходило что-то возразить. Но именно тогда, находясь в нескольких шагах от известного на весь мир «Хофбройхауса» вдруг поняла, что Филипп прав. Кому и что я доказывала своим молчаливым принятием действительности? Старалась выглядеть любезной перед подругами, которые не удосуживались предусмотреть, какой дар на самом деле доставит радость? Или подстраивалась под общепринятые рамки приличий? Что в жизни было настоящего, МОЕГО, а не навязанного извне? И как я дожила до двадцати четырех лет, так и не научившись отстаивать собственные интересы?

Кирман не сводил с меня глаз, а в их глубине медленно разгоралось одобрение, к которому я так стремилась в предыдущие месяцы. Он словно проникал в мою внутренность, читая то, что я еще не успела озвучить.

– Не люблю пиво. И поужинать предпочла бы в другом месте. Если можно…

Мужчина расхохотался.

– Неплохо для начала. Кстати, я так и думал, что это тебе будет не интересно, поэтому мы идем вон туда, – он кивнул в противоположную сторону на небольшой, с виду уютный ресторанчик с красивыми арочными окнами. Подтолкнул меня к входу, и я неожиданно для себя самой расслабилась.

Интерьер располагал к спокойному отдыху, меню приятно поразило ассортиментом блюд, а рядом был человек, украсивший мой вечер и всю поездку. И даже жизнь, хоть и ограниченную кратким временным интервалом.

– Почему ты решила стать переводчиком? Родители ведь не одобрили этот выбор?

Я с неожиданной откровенностью поведала о своей давней мечте, но при этом не могла не удивиться. Откуда он знал? Ни время, ни обстоятельства никогда раньше не позволяли обсуждать данный вопрос. Хотя, с другой стороны, мог ли не знать что-то о своих сотрудниках? Я вспомнила учиненную проверку, но на этот раз мысли о ней не причинили боли. Обида улеглась, а страх давно отступил, когда поняла, что вряд ли мой начальник пошел бы на такие меры без острой на то необходимости.

– Прости. Я понимаю, что это было … жестоко по отношению к тебе.