Долгий путь скомороха. Книга 1

– Я и сам не пойму, но уважает его боярин Лука Дементьевич крепко. Этот же Ратмир и ему помог в трудном деле. От ссылки, говорит, точно спас, если не от самой смерти…

– Говорил скоморох, что и убийцу Богданушки нашей тоже постарается найти.

– Бог ему в помощь, – вздохнул боярин Скобелев. – Лука Дементьевич сказал, чтобы я домой ехал и старался пока на глаза Великого государя не попадаться. Да и опричников избегать… Надо двоих ратников на самых быстрых конях к дальней развилке отправить, чтобы заранее могли бы приметить, если кто чужой в нашу сторону направляться будет.

Глава 6

На большой широкой площади волновалась и бурлила толпа. Большая часть людей была согнана с прилегающих улиц и дворов опричниками насильно – для устрашения. Но были в толпе и такие, кому пытки и казни были интереснее представлений скоморохов. Этих людей можно было сразу определить по особому блеску в глазах. И по тому, с каким придыханием и сладострастием они смаковали между собой происходящее вокруг них. И как привычно ловко норовили занять места получше и поближе, чтобы было можно разглядеть всё до мельчайших подробностей. Они же первыми и заметили приближавшуюся к площади повозку, на которой стояла большая железная клетка.

– Едут! Везут! – истерично закричали эти люди.

Народ на площади заволновался ещё больше, устремив взоры в ту сторону, откуда доносился натужный скрип колёс. Повозку сопровождали одетые в особые чёрные кафтаны всадники с притороченными к седлу мётлами. На головах у них были металлические конусообразные шлемы, в руках – плётки. Возглавлял скорбную процессию бородатый, жилистый, смуглый мужчина лет пятидесяти в чёрном кафтане из грубого сукна с меховой оторочкой на рукавах. Он свысока посматривал на беснующуюся толпу и периодически кидал презрительные взгляды на сгрудившихся на верхних террасах деревянных домов-теремов бледных и молчаливых бояр. Дома эти окружали большую площадь, посередине которой уже было установлено несколько дощатых помостов с массивными деревянными столбами. Здесь же стояли огромные железные котлы, наполненные кипятком. Рядом с ними суетились опричники, подкидывая дровишки в костёр и раздувая огонь.

Над площадью стоял запах гари. Опричники, сопровождавшие большую повозку с людьми, не особо церемонились с расступавшимися перед ними людьми. Некоторые из них на полном скаку врезались в толпу зевак, оставляя за собой раненых и покалеченных. Но никто не смел им и слова сказать, зная, что тут же будут растерзаны этими верными псами Великого государя. Особенно старался опричник лет тридцати пяти с рыжей, почти огненной бородой, скакавший рядом с повозкой и нещадно стегавший длинным кнутом всех вокруг себя. Даже сами верные государевы псы старались держаться подальше от своего слишком ретивого товарища.

– Ишь, сам махонький, малюта такой, а бешенства на пятерых хватит, – прошептал своему соседу один из пригнанных насильно на площадь служащих Посольского приказа. Тот больно ткнул его локтём в бок и приложил указательный палец к губам. Они переглянулись и замолчали.

Но тише всего было среди бояр. Бледные, вспотевшие лица выдавали страх и ужас, царившие в их душах и сердцах в этот момент. Они молча переглядывались между собой и в очередной раз понимали, насколько шатко и бесправно их сегодняшнее положение. Любой из них в каждый момент мог оказаться на месте тех, кого сейчас везли на скрипучей повозке к месту казни.

– Сам… сам… Великий государь… – пронёсся по площади шёпот, и наступила тишина. На специально привезённом на площадь огромном резном деревянном троне, как из воздуха, неожиданно появилась высокая худая фигура царя Ивана IV. Глаза его сверкали от возбуждения и он, подобно ястребу, хищно осматривался по сторонам. Рядом с ним стоял похожий на него мальчик лет двенадцати в богатой, расшитой драгоценными камнями одежде. В его глазах интерес к происходящему сменялся страхом перед огромным людским морем, колыхавшимся по всей площади.

– Великий государь! Люди добрые! – неожиданно в тишине зазвучал голос из клетки.

Народ ахнул и устремил свои взоры на дородного, бородатого мужчину лет шестидесяти в разодранной белой шёлковой рубахе навыпуск, испачканной в крови и грязи. Он стоял на повозке, держась за железные прутья клетки и качаясь при каждом толчке на ухабах.

– Ничем я не провинился, только всеми своими делами и жизнью своей верно служил тебе, Великий государь! Гнусные наветы врагов моих не смог предупредить я! Великий государь, смилуйся! – мужчина упал на колени и, держась одной рукой за решётку, вторую протянул в сторону Великого государя. – Не оставь меня милостью своей. Не вели казнить невиновного. Вели в ссылку отправить, и заставь меня вечно молить Господа нашего за доброту и щедрость твою…